Анализ стихотворения Есенина Гори звезда моя

Анализ стихотворения «Гори, звезда моя, не падай…» Есенина С.А.

«Гори, звезда моя, не падай…» — образец поздней философской лирики Есенина. Это — раздумья поэта о жизни и смерти, о месте человека в мире, о бренности и ценности человеческой жизни.

В мае 1924 года, потеряв своего близкого друга поэта Александра Ширяевца (1887—1924), Есенин пишет стихотворение, в котором предчувствует и свою близкую гибель:

Мы теперь уходим понемногу

Бренные пожитки собирать.

Этими образами-предчувствиями смерти насыщена лирика поэта последних лет: «Полюбил я носить в легком теле // Тихий свет и покой мертвеца…» («Я усталым таким еще не был…»); «Может, завтра больничная койка // Успокоит меня навсегда» («Вечер черные брови насупил…»); «Есть одна хорошая песня у соловушки — // Песня панихидная по моей головушке…» («Песня») и т. д. Исповедуя в последние годы христиански смиренное приятие смерти — «Чтоб за все за грехи мои тяжкие, // За неверие в благодать // Положили меня в русской рубашке // Под иконами умирать» («Мне осталась одна забава…»), — Есенин земную жизнь во всех ее проявлениях неизменно ставит выше небесного рая. В этом смысле он не изменил своему раннему (1914): «Если крикнет рать святая: // «Кинь ты Русь, живи в раю!», // Я скажу: «He надо рая, // Дайте родину мою» («Гой ты, Русь, моя родная…»).

Нельзя не заметить родственной близости трех есенинских стихотворений, написанных почти одновременно в 1925 году: «Листья падают, листья падают…», «Гори, звезда моя, не падай…» и «Жизнь — обман с чарующей тоскою…». Эти три произведения объединяет настроение лирического героя: пронзительная тоска по утраченной молодости, подведение жизненных итогов, щемящие душу предчувствия близкой смерти — и общая «звездная» образная система: образы звезды («Гори, звезда моя, не падай…»), звездопада («Листья падают, листья падают…»), «звездного огня» («Жизнь — обман с чарующей тоскою…»).

По народным поверьям с рождением человека на небе загорается звезда, сопровождающая его всю жизнь, и когда она падает, человек умирает. В черновых набросках Есенина к стихотворению «Синий день. День такой синий…» читаем: «Ta звезда, что дал мне рок, // Пропадет со мною ».

В стихотворении «Гори, звезда моя, не падай…» — характерный предосенний среднерусский пейзаж: первые приметы «золотеющей осени», курлыканье готовых к отлету журавлей, задающее «рыдалистый» тон всему произведению.

И земная жизнь, и вечность, и русская душа с ее пронзительной нежностью, беспредельной широтой, размахом, щедростью, предрасположенностью к грусти и тоске («Ho, наверно, навеки имею // Нежность грустную русской души») ассоциируются в сознании лирического героя (образ, почти тождественный в лирике Есенина самому поэту) с природой:

И золотеющая осень,

Листвою плачет на песок.

В стихотворении — предчувствие совсем близкой смерти, усиливающееся дважды повторенным «знаю» и «скоро»:

Я знаю, знаю. Скоро, скоро

Ни по моей, ни чьей вине

Под низким траурным забором

Лежать придется так же мне.

В оппозиции «живое—мертвое» приметы теплого живого мира — песня «про отчий край и отчий дом», «ласковое пламя» жизни, «живое сердце», курлыканье журавлей, природа — контрастируют с образами смерти («погребальная грусть», «кладбищенская ограда», серый могильный камень, «низкий траурный забор», «прах») и заглушают, подавляют их: трагическое противоречие жизни и смерти разрешается в «веселой надписи в стихах». «Эпитафия самому себе» — традиция скорее западноевропейской, чем русской литературы (см. например, «Реквием» Р. Л. Стивенсона), но у поэта и здесь чисто русский, «есенинский» прием — неожиданное на первый взгляд, но очень точное, а главное — до конца откровенное («Я сердцем никогда не лгу») сравнение, прорыв в непостижимую тайну стихии русской души:

Я для себя сложил бы так:

Как любит пьяница кабак.

И другие стихи Есенина, написанные в последние месяцы жизни, кроме темы смерти, содержат надежду, возможность продолжения жизни, а также нового художественного взлета поэта: «Поддержись, моя жизнь удалая, // Я еще не навек постарел» («Эх вы, сани! А кони, кони…»). «Снова я ожил и снова надеюсь // Так же, как в детстве, на лучший удел» («Снежная замять дробится и колется…»).

Такова одна из особенностей есенинской поэзии — ди

• Анализ стихотворения Н.М. Рубцова «Звезда полей»

Стихотворение «Звезда полей» создается в поздний период творчества.

«Звезда полей»Стихотворение «Звезда полей» — одно из самых известных.

«Береза»Стихотворение «Береза» относится к ранней лирике С.Л. Есенина.

5. Какое настроение оставляет у вас это стихотворение?

«Гори, звезда моя, не падай. » — образец поздней философской лирики Есенина. Это — раздумья поэта о жизни и смерти, о месте человека в мире, о бренности и ценности человеческой жизни.

В мае 1924 года, потеряв своего близкого друга поэта Александра Ширяевца (1887 — 1924), Есенин пишет стихотворение, в котором предчувствует и свою близкую гибель:

Мы теперь уходим понемногу

В ту страну, где тишь и благодать,

Может быть, и скоро мне в дорогу

Бренные пожитки собирать.

Этими образами-предчувствиями смерти насыщена лирика поэта последних лет: «Полюбил я носить в легком теле // Тихий свет и покой мертвеца. » («Я усталым таким еще не бил. »); «Может, завтра больничная койка // Успокоит меня навсегда» («Вечер черные брови насупил. »); «Есть одна хорошая песня у соловушки — // Песня панихидная по моей головушке. » («Песня») и т. д. Исповедуя в последние годы христиански смиренное приятие смерти — «Чтоб за все за грехи мои тяжкие, // За неверие в благодать // Положили меня в русской рубашке // Под иконами умирать» («Мне осталась одна забава. »), — Есенин земную жизнь во всех ее проявлениях неизменно ставит выше небесного рая. В этом смысле он не изменил своему раннему (1914): «Если крикнет рать святая: // «Кинь ты Русь, живи в раю!», // Я скажу: «Не надо рая, // Дайте родину мою» («Гой ты, Русь, моя родная. »).

Нельзя не заметить родственной близости трех есенинских стихотворении, написанных почти одновременно в 1925 году: «Листья падают, листья падают. », «Гори, звезда моя, не падай. » и «Жизнь — обман с чарующей тоскою. ». Эти три произведения объединяет настроение лирического героя: пронзительная тоска по утраченной молодости, подведение жизненных итогов, щемящие душу предчувствия близкой смерти — и общая «звездная» образная система: образы звезды («Гори, звезда моя, не падай. »), звездопада («Листья падают, листья падают. »), «звездного огня» («Жизнь — обман с чарующей тоскою. »).

По народным поверьям с рождением человека на небе загорается звезда, сопровождающая его всю жизнь, и когда она падает, человек умирает. В черновых набросках Есенина к стихотворению «Синий день. День такой синий. » читаем: «Та звезда, что дал мне рок, // Пропадет со мною».

В стихотворении «Гори, звезда моя, не падай. » — характерный предосенний среднерусский пейзаж: первые примети «золотеющей осени», курлыканье готовых к отлету журавлей, задающее «рыдалистый» тон всему произведению.

И земная жизнь, и вечность, и русская душа с ее пронзительной нежностью, беспредельной широтой, размахом, щедростью, предрасположенностью к грусти и тоске («Но, наверно, навеки имею // Нежность грустную русской души») ассоциируются в сознании лирического героя (образ, почти тождественный в лирике Есенина самому поэту) с природой:

И золотеющая осень,

В березах убавляя сок,

За всех, кого любил и бросил,

Листвою плачет на песок.

В стихотворении — предчувствие совсем близкой смерти, усиливающееся дважды повторенным «знаю» и «скоро»:

Я знаю, знаю. Скоро, скоро

Ни по моей, ни чьей вине

Под низким траурным забором

Лежать придется так же мне.

В оппозиции «живое—мертвое» примети теплого живого мира — песня «про отчий край и отчий дом», «ласковое пламя» жизни, «живое сердце», курлыканье журавлей, природа — контрастируют с образами смерти («погребальная грусть», «кладбищенская ограда», серый могильный камень, «низкий траурным забор», «прах») и заглушают, подавляют их: трагическое противоречие жизни и смерти разрешается в «веселой надписи в стихах». «Эпитафия самому себе» — традиция скорее западноевропейской, чем русской литературы (см. например, «Реквием» Р. Л. Стивенсона), но у поэта и здесь чисто русский, «есенинский» прием — неожиданное на первый взгляд, но очень точное, а главное—до конца откровенное («Я сердцем никогда не лгу») сравнение, прорыв в непостижимую тайну стихии русской души:

Я для себя сложил бы так:

Любил он родину и землю,

Как любит пьяница кабак.

И другие стихи Есенина, написанные в последние месяцы жизни, кроме темы смерти, содержат надежду, возможность продолжения жизни, а также нового художественного взлета поэта: «Поддержись, моя жизнь удалая, // Я еще не навек постарел» («Эх вы, сани! А кони, кони. »). «Снова я ожил и снова надеюсь // Так же, как в детство, на лучший удел» («Снежная замять дробится и колется. »).

Такова одна из особенностей есенинской поэзии — диалектическое разрешение трагических противоречий жизни: «Но коль черти в душе гнездились, // Значит, ангелы жили в ней» («Мне осталась одна забава. »); «Если б не било ада и рая, их бы выдумал сам человек» («Не гляди на меня с упреком. »). Эти произведения не носят трагического характера, потому что образу смерти поэт придает элегический характер — как естественному завершению земного цикла человеческой жизни:

Я, смотря с улыбкой на зарю,

На земле, мне близкой и любимой,

Эту жизнь за все благодарю.

(«Жизнь — обман с чарующей тоскою. »)

Заря — начало нового дня, и строки о неотвратимо приближающемся смертном часе не вызывают мучительного, безысходного настроения: «принимаю», «приемлю», «счастлив тем, что я дышал и жил»,— Рассыпано по страницам последних есенинских произведений.

Отдав определенную дань бунту и богоборческим мотивам в раннем творчество, Есенин в конце жизни приходит к христианским добродетелям — смирению, терпению и всепрощению:

Жить нужно легче, жить нужно проще,

Все принимая, что есть на свете.

(«Свищет ветер, серебряный ветер. »)

И простим, где нас горько обидели

По чужой и по нашей вине.

(«Несказанное, синее, нежное. »)

Помирись лишь в сердце со врагом —

И тебя блаженством ошафранит.

(«Золото холодное луны. »)

«Гори, звезда моя, не падай…» С.Есенин

«Гори, звезда моя, не падай…» Сергей Есенин

Гори, звезда моя, не падай.

Роняй холодные лучи.

Ведь за кладбищенской оградой

Живое сердце не стучит.

Ты светишь августом и рожью

И наполняешь тишь полей

Такой рыдалистою дрожью

И, голову вздымая выше,

Не то за рощей — за холмом

Я снова чью-то песню слышу

Про отчий край и отчий дом.

И золотеющая осень,

В березах убавляя сок,

За всех, кого любил и бросил,

Листвою плачет на песок.

Я знаю, знаю. Скоро, скоро

Ни по моей, ни чьей вине

Под низким траурным забором

Лежать придется так же мне.

Погаснет ласковое пламя,

И сердце превратится в прах.

Друзья поставят серый камень

С веселой надписью в стихах.

Но, погребальной грусти внемля,

Я для себя сложил бы так:

Любил он родину и землю,

Как любит пьяница кабак.

Анализ стихотворения Есенина «Гори, звезда моя, не падай…»

Стихотворение «Гори, звезда моя, не падай…» относится к поздней лирике Есенина, для которой характерны пессимистические настроения и предчувствие близкой смерти. В рассматриваемом тексте герой тоскует по ушедшей молодости, предсказывает собственную скорую гибель, подводит итоги оставшихся позади лет. Начинается произведение с обращения к звезде. Оно тесно связано с народными поверьями, бытовавшими на Руси. Согласно им, когда человек рождается, загорается звезда. Небесное светило сопровождает его на протяжении всей жизни. Гаснет звезда – уходит в мир иной человек. Философские размышления в стихотворении соединяются с описанием элементов типичного среднерусского пейзажа. На дворе стоит август, в воздухе уже чувствуется приближение осени, тишина, царящая в полях, наполняется «рыдалистою дрожью» пока не улетевших на юг журавлей.

Важнейшая тема произведения «Гори, звезда моя, не падай…» — тема смерти. Она появляется уже в первой строфе вместе с упоминанием кладбищенской ограды, за которой «живое сердце не стучит». В пятой строфе лирический герой утверждает, что вскоре предстоит ему лежать «под низким траурным забором». По его словам, в том нет ничьей вины. В предпоследнем четверостишии говорится о могиле, на которой будет стоять «серый камень с веселой надписью в стихах», поставленный друзьями. В финальной строфе герой сам пишет себе эпитафию, звучащую следующим образом:

…Любил он родину и землю,

Как любит пьяница кабак.

В этих строках переплетаются два значительных для поэзии Есенина мотива – родной земли и кабака. На протяжении всего творческого пути Сергей Александрович не переставал воспевать Россию. Широко известно его высказывание: «Чувство Родины – основное в моем творчестве». В поздней лирике Есенина большую роль играет тема кабака. Герой стихотворений, ей посвященных, — «московский озорной гуляка», любитель выпивки, скандалист, человек не совсем уж плохой, но без пяти минут окончательно пропащий. При этом хаос, царящий в питейных заведениях, Сергеем Александровичем воспринимался как хаос, присущий и стране в целом.

Характер позднего творчества Есенина напрямую связан с его психическим состоянием. К тридцатилетнему рубежу поэт подошел, будучи в депрессии, запутавшись в отношении к миру и окружающим людям. Надежды на спасение были связаны с женитьбой на Софье Андреевне Толстой, но они не оправдались. В итоге 28 декабря 1925 года Сергей Александрович покончил с собой в номере петербургской гостиницы «Англетер».