До свиданья, друг мой, до свиданья

В те дни он встречался с Н.А. Клюевым, Г.Ф. Устиновым, Иваном Приблудным, В.И. Эрлихом, И.И. Садофьевым[1]и другими литераторами-современниками.

Утром 28 декабря поэта нашли мёртвым в номере "пять" гостиницы «Англетер» .

Последнее его стихотворение — «До свиданья, друг мой, до свиданья…» — по свидетельству Вольфа Эрлиха, было передано ему накануне.

Есенин жаловался, что в номере нет чернил, и он вынужден был писать своей кровью:

Милый мой, ты у меня в груди.

Обещает встречу впереди.

Не грусти и не печаль бровей, —

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей.

• Стихи памяти Сергея Есенина

Стихи на смерть Есенина, написанные его современниками

Мы свое отбаяли до срока —

Журавли, застигнутые вьюгой.

Нам в отлет на родине далекой

Снежный бор звенит своей кольчугой

Помяни, чёртушко, Есенина

Кутьей из углей да из омылок банных!

А в моей квашне пьяно вспенена

Опара для свадеб да игрищ багряных.

Полати с подзором, божница неугасимая,

Намел из подлавочья ярого слова я

Тебе, мой совенок, птаха моя любимая!

Нестираным, неполосканым, немыленым,

Звал мою пазуху улусом татарским,

Зубы табунами, а бороду филином!

Слюной крепил мысли, слова слезинками,

Да погасла зарная свеченька, моя лесная лампадка,

Ушел ты от меня разбойными тропинками!

Трепались по урочищам берестяные седины,

Плакал дымом овинник, а прясла солому

Пускали по ветру, как пух лебединый.

Мы забыли старые поверья, –

Что в плену у жаб и каракатиц

Сердце-лебедь растеряет перья,

Ночь безглазая совьёт верёвку,

Мне же беломорские метели

Выткут саван – горькую обновку.

Журавли, застигнутые вьюгой.

Нам в отлёт на родине далёкой

Снежный бор звенит своей кольчугой.

Золотая голова на плахе;

Полоса на шее не видна —

Только кровь чернеет на рубахе.

Простынями свежими белея, —

Девятнадцать неподвижных тел —

Ледяных товарищей Сергея.

И гляжу туманными глазами.

Подавляя слезы и озноб,

Застывая и давясь слезами.

Дальше — город в полумраке синем …

Я да трупы — больше никого —

На почетном карауле стынем …

Каменно-огромный и тяжелый, —

Голова с бессмертной головой, —

Коченеет на скамейке голой.

Мальчик, смерть нашедший под трамваем.

Вон еще … Но всех не перечесть;

Все мы труп бесценный охраняем …

Эта весть по сердцу полоснула, —

Что не стало более его,

Что свирель ремнем перехлестнуло …

Пусть закрыты на задвижки двери, —

Там, за ними — мечутся впотьмах

Раненные ужасом потери …

Тело ненаглядное, родное;

И несчетность воспаленных губ

Хрипло шепчет имя дорогое …

Золотая голова на плахе;

Полоса на шее не видна;

Кровь, и лист, приколотый к рубахе.

в звезды врезываясь.

взрезанной рукой помешкав,

Вы в своем уме ли?

что смычки мало,

много пива и вина. —

заменить бы вам

класс влиял на вас,

и было б не до драк.

выпить не дурак.

к вам приставить бы

кого из напост_о_в —

раньше наложили руки.

от водки умереть,

ни ножик перочинный.

не было б причины.

в зубах затворится.

стихов заупокойный лом,

не переделавши почти

надо бы почтить?

и памятник еще не слит, —

или гранита грань? —

а к решеткам памяти

и воспоминаний дрянь.

в платочки рассоплено,

под березкой дохлой —

поговорить бы иначе

с Леонидом Лоэнгринычем!

Встать бы здесь

и в бога душу мать!

трудновато для пера,

калеки и калекши,

какой великий выбирал

у грядущих дней.

/"Жизненный путь Сергея Есенина", 1926 г./

Не просто умирать.

Он пел, любил проказы,

Стихи, село и мать.. .

И право жить и петь,

И, кроме права жизни, —

И право умереть.

Храним мы верность милой,

Глотали под конец

Они ли не любили

Лукавых, но родных,

То любят их не меньше,

И в нем — конец коню!

И я тебя, Сережа,

Ни капли не виню.

Ты выкипел до дна.

Кому нужны бокалы,

Бокалы без вина?. .

Но ты не можешь петь!

А кроме права жизни,

Есть право умереть.

Небо — серый свинец пополам с синевой.

Там лопаты стучат, но земля не оглохла —

Слышит, матушка, музыку жизни живой.

Отдавая ему и восторг и печаль.

Он — Надежда. Он — Русь. Он — её Вознесение.