Есенин лучший поэт

• Лучшие сверху
• Первые сверху
• Актуальные сверху

62 комментария

Извините, что отклоняюсь от темы про Есенина, но позвольте процитировать 2 своих любимых стиха, касаемых М. И. Цветаевой. 1- Евгений Евтушенко «Посвящение Марине Цветаевой»

Помнишь, гераневая Елабуга,

ту, городскую, что вечность назад

долго курила, курила, как плакала,

твой разъедающий самосад.

чтобы ей дали белье постирать.

Вы мне позвольте, Марина Ивановна,

там, где Вы жили, чуть-чуть постоять.

«Пытка под старость — незнамо за что.

Ходют и ходют — совсем уж замучили.

Дом бы продать, да не купит никто.

Не подходила ей стирка белья.

не управлялась она с самокрутками.

Я их крутила. Веревку — не я. «

где оказалась пенька хороша,

где напослед ледянящею Камою

губы смочить привелось из ковша.

для хомутов, для рыбацких снастей.

Слишком здесь низко, чтоб взять и повеситься.

Вот удавиться — оно попростей.

мне говорит, будто важный я гость:

«Как мне с гвоздем-то? Все смотрят и трогают.

Может, возьмете себе этот гвоздь?»

Только не спрашивайте опять:

«А отчего она самоубилась-то?

Вы ведь учены, вам легче понять. «

Мне бы поплакать на Вашем плече.

Есть лишь убийства на свете — запомните.

Самоубийств не бывает вообще.

— Он тебе не муж? — Нет.

Веришь в воскрешенье душ? — Нет.

Так чего ж поклоны бьешь?

В сердце — как удар кулашный:

Вдруг ему, сыночку, страшно —

Он тебе не муж? — Нет.

— Веришь в воскрешенье душ? — Нет.

— Гниль и плесень?

— Гниль и плесень.

Мало ли живых на рынке!

Не простыл бы! Ровно ссыльно-

каторжный какой — на досках!

Пальчиком в глазную щёлку —

На виске еще не высох.

Может, кто еще поклоны в письмах

Шлет, рубашку шьёт.

— Веришь в воскрешенье душ? — Нет.

— Так айда! — . нагрудник вяжет.

Дай-кось я с ним рядом ляжу.

Зако — ла — чи — вай!

Про повешение С. А. Есенина в ленинградской гостинице «Англетер» я на момент написания того сообщения как-то запамятовала. Каюсь. :(((

Аль я не сын страны?

Кто из вас не залаживал

За рюмку свои штаны?»

«Я читал стихи проституткам. «

Реально, народный поэт!

(ЭэээхЪ! Жаль, куда-то задевалась та брошюрка с этим сборником, где у меня было всё обозначено — какой певец теперь песню на какие стихи С. Есенина поёт. А то б я вам здесь полный список стихов Есенина (из сборника «Москва кабацкая») предложила, которые легли в основу нынешних «романсов». )

Пальцы в рот — и веселый свист.

Прокатилась дурная слава,

Что похабник я и скандалист.

Много в жизни смешных потерь.

Стыдно мне, что я в бога верил.

Горько мне, что не верю теперь.

Все сжигает житейская мреть.

И похабничал я и скандалил

Для того, чтобы ярче гореть.

Роковая на нем печать.

Розу белую с черною жабой

Я хотел на земле повенчать.

Эти помыслы розовых дней.

Но коль черти в душе гнездились —

Значит, ангелы жили в ней.

Отправляясь с ней в край иной,

Я хочу при последней минуте

Попросить тех, кто будет со мной,-

За неверие в благодать

Положили меня в русской рубашке

Под иконами умирать.

Александр Малинин на эти стихи спел песню.

«Черный Кофе» тоже прибегали к стихам Есенина и Блока.

В хорошем издании «Божественная комедии», например, комментарии занимают 2/3 книги.

Переулком в знакомый кабак.

Шум и гам в этом логове жутком,

Но всю ночь, напролёт, до зари,

Я читаю стихи проституткам

И с бандитами жарю спирт.

Во-вторых, в посте указано на тенденцию к уменьшению количества людей, которые любят читать. Вы уверены, что когда-либо раньше их было больше?

И с плеч долой все та же голова,

Когда приходит бешеная ясность,

Насилуя притихшие слова.

— Отпусти мне грехи! Я не помню молитв.

Если хочешь — стихами грехи замолю,

Но объясни — я люблю оттого, что болит,

Или это болит, оттого, что люблю?

Кажется, я очень давно не ворошила «архивы своей памяти». о стольких интересных и приятных вещах как-то позабыла из-за суеты дней. Спасибо, что напомнили и дали стимул!

Отличная социальная лирика, немного романтики. Из-за социалки, кстати, автору отказали в участии в международном литературном фестивале «Липки» в Москве в этом году — мол, слишком революционно настроенные тексты.

Вы всё, конечно, помните,

Приблизившись к стене,

Взволнованно ходили вы по комнате

В лицо бросали мне.

Нам пора расстаться,

Что вас измучила

Моя шальная жизнь,

Что вам пора за дело приниматься,

Катиться дальше, вниз.

Меня вы не любили.

Не знали вы, что в сонмище людском

Я был как лошадь, загнанная в мыле,

Пришпоренная смелым ездоком.

Что я в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь, что не пойму —

Куда несет нас рок событий.

Лица не увидать.

Когда кипит морская гладь —

Корабль в плачевном состояньи.

За новой жизнью, новой славой

В прямую гущу бурь и вьюг

Ее направил величаво.

Не падал, не блевал и не ругался?

Их мало, с опытной душой,

Кто крепким в качке оставался.

Но зрело знающий работу,

Спустился в корабельный трюм,

Чтоб не смотреть людскую рвоту.

И я склонился над стаканом,

Чтоб, не страдая ни о ком,

У вас была тоска

В глазах усталых:

Что я пред вами напоказ

Себя растрачивал в скандалах.

Что в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь,

Куда несет нас рок событий.

Я в возрасте ином.

И чувствую и мыслю по-иному.

И говорю за праздничным вином:

Хвала и слава рулевому!

В ударе нежных чувств.

Я вспомнил вашу грустную усталость.

Я сообщить вам мчусь,

И что со мною сталось!

Сказать приятно мне:

Я избежал паденья с кручи.

Теперь в Советской стороне

Я самый яростный попутчик.

Не мучил бы я вас,

Как это было раньше.

За знамя вольности

И светлого труда

Готов идти хоть до Ла-Манша.

Я знаю: вы не та —

С серьезным, умным мужем;

Что не нужна вам наша маета,

Ни капельки не нужен.

Как вас ведет звезда,

Под кущей обновленной сени.

Вас помнящий всегда

Ибо отрывочные строки в памяти всплывают очень чётко: «Лицом к лицу / Лица не увидать», «Большое видится на расстояньи, / Когда кипит морская гладь», «Взволнованно ходили вы по комнате / И что-то резкое в лицо бросали мне». (Кстати, это тоже может быть романсом. Сейчас пороюсь в поисковике!)

Как мне быть — не могу и ума приложить.

Я не думал, не верил, не ждал никогда,

Что без этого друга придется мне жить.

Был в отъезде, когда схоронили его,

В день прощанья у гроба не смог постоять.

А теперь вот приеду — и нет ничего;

Нет его. Нет совсем. Нет. Нигде не видать.

На квартиру пойду к нему — там его нет.

Есть та улица, дом, есть подъезд тот и

Есть дощечка, где имя его — и теперь.

Есть на вешалке палка его и пальто,

Есть налево за дверью его кабинет.

Все тут есть. Только все это вовсе не то,

Потому что он был, а теперь его нет!

Раньше как говорили друг другу мы с ним?

Говорили: «Споем», «Посидим», «Позвоним»,

Говорили: «Скажи», говорили: «Прочти»,

Говорили: «Зайди ко мне завтра к пяти».

А теперь привыкать надо к слову: «Он был».

Привыкать говорить про него: «Говорил»,

Говорил, приходил, помогал, выручал,

Чтобы я не грустил — долго жить обещал,

Еще в памяти все твои живы черты,

А уже не могу я сказать тебе «ты».

Говорят, раз ты умер — таков уж закон,-

Вместо «ты» про тебя говорить надо: «он»,

Вместо слов, что люблю тебя, надо: «любил»,

Вместо слов, что есть друг у меня, надо: «был».

Так ли это? Не знаю. По-моему — нет!

Свет погасшей звезды еще тысячу лет

К нам доходит. А что ей, звезде, до людей?

Ты добрей был ее, и теплей, и светлей,

Да и срок невелик — тыщу лет мне не жить,

На мой век тебя хватит — мне по дружбе светить.

Чёрт! Господин АННТОХА, Вы вообще сюда этот стих повесили?! Я ж заснуть спокойно не смогу, пока до сути не докопаюсь. (Чёрт бы меня побрал с этой особенностью!) (А у меня уже полтретьего ночи, и спть мне осталось от силы три часа. :)))

Но я всё равно это выясню! Может, завтра вечером, но всё-таки! Вы меня заинтриговали этими поисками!:)))

(Не сочтите умалишённой:)))

В контакте в аудио пишите «Есенин /Сергей Безруков – Письмо к женщине». Наслаждайтесь)))

Кто-то из меня вырывается упрямо.

Ваш сын прекрасно болен!

У него пожар сердца.

Скажите сестрам, Люде и Оле,-

ему уже некуда деться.

которые изрыгает обгорающим ртом он,

выбрасывается, как голая проститутка

из горящего публичного дома.

на сердце горящее лезут в ласках.

Глаза наслезненные бочками выкачу.

Дайте о ребра опереться.

Выскочу! Выскочу! Выскочу! Выскочу!

Не выскочишь из сердца!

Мне ближе Пастернак, Блок, Маяковский (не агитки).

Не тайно — напоказ.

Не «после» и не «до», в лучах твоих сгораю.

Навзрыд или смеясь,

Но я люблю сейчас,

А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю.

Все нежное во мне бескрылит и стреножит,

Хотя поэт поэтов говорил:

— Я вас любил, любовь еще, быть может.

И в этом жалость есть и снисходительность,

Как к свергнутому с трона королю.

Есть в этом сожаленье об ушедшем,

Стремленье, где утеряна стремительность,

И как бы недоверье к «я люблю».

Без обещаний: «Верь!»

Мой век стоит сейчас — я век не перережу!

Во время — в продолжении «теперь» —

Я прошлым не дышу и будущим не грежу.

К тебе — хоть обезглавь! —

С цепями на ногах и с гирями по пуду.

Ты только по ошибке не заставь,

Чтоб после «я люблю» добавил я и «буду».

Подделанная подпись, червоточина

И лаз для отступления в запас,

Бесцветный яд на самом дне стакана

И, словно настоящему пощечина, —

Сомненье в том, что я люблю сейчас.

С обилием времен,

Где в будущем — не так и в прошлом — по-другому.