Санкт-Петербург

Ссылка на "Коллекция Стихов о Городах и Людях", это объединяющая выделенная коллекция для расширения границ поиска Авторов и Стихов.

Ты царской прихоти каприз.

Ты прозван Северной Пальмирой,

Петром любимый Парадиз!

Знаком и мил в нём каждый штрих,

Витиеватый стиль барокко

Дворцов изящных и палат,

Работ скульптурных без укора…

Виват, Санкт-Петербург, виват!

На свете града лучше нет.

Тебя нисколько не пугают

Ни наводнения, ни швед.

И знаменитый порт Кронштадт

С врага сбивают всю свирепость –

Руси не страшен супостат.

Их охраняет стольный град.

Здесь отмечает пушка полдень.

Здесь ночи белые стоят.

Те, что любой назвать готов:

Великий Пётр, Екатерина,

Князь Меньшиков и граф Орлов…

Царь Пётр работы Фальконе.

Он свой осматривает город

Верхом на вздыбленном коне.

Зефир всегда здесь свеж и юрк…

Да здравствует в веках и славен

Белые ночи и невский настрой.

С жизнью играешь в очко бесшабашно-

Молодость, как ты беспечна порой!

Радуги любишь из капель ловить,

В Царском селе или в Павловске странном

Как лицеисты в аллеях бродить.

Город Петра для приезжих людей,

Кровью невинно убитых украшен,

Ветер помянет их песней своей.

Памяти сердца ему не отдам-

Пушкин и Лермонтов были с тобою,

Блок и Ахматова и Мандельштам.

Умер Филонов в блокадный мороз,

Здесь расцветал Шостаковича гений,

Бродский Иосиф родился и рос.

Тайно замечены кем-то вчера,

Бьют карабельные звонкие склянки,

Осень рыдает и эт цетера.

Росси, Растрелли и Зимний дворец,

Здесь декабристы сидели в остроге.

Сколько разбилось судеб и сердец!

Чтоб заглянуть за парадный фасад.

Санкт-Петербург, тебе правда-неважно,

Ты не приемлешь пришедших назад?

Очарованье тобой велико,

Любят тебя, Петербург гордоокий,

Те, кто с тобою и кто далеко.

По родному Ленинграду, Петербургу, Петрограду.

На «Казань» и на «Исакий» и на Летнего ограду,

На Ростральные колонны погляжу и подивлюсь.

Вдоль по набережным старым белой ночью тихой, лунной

Поброжу в тумане лёгком, и гитарой шестиструнной

Отзовётся в сердце мрачном всё, что связано с тобой.

Предстоит мне с ним расстаться, несмотря на боль потери.

Навсегда, иль только на год. Я вернусь, я в это верю.

А пока что напоследок я ещё раз поброжу.

Поле Марсово тихонько, не спеша, пересеку я

И по Невскому пройдусь я, красоту его смакуя;

А к утру домой вернувшись, я печаль свою найду.

Сердце ноет. Ему город покидать больно.

И в предверьи расставанья, слёзы капают невольно.

До свиданья, Милый город, ну а может быть — Прощай!

Всадник в бронзе – угорелый, всё в Европу нас ведёт.

Я по берегу шагаю древней матушки – Невы.

В кружева мостов вплетаю, золотых церквей главы.

Липы с древними стволами мне о чём–то шелестят.

Вижу белок с голубями – парков праздничный наряд.

Белка на руку садится, и орешки там грызёт.

Невским воздухом напиться мне, надеюсь, повезёт.

Белый город в дымке белой умывается зарёй.

И мосты навеки слиться вновь стремятся над Невой.

Я иду в заре, как в платье, словно девица – весна.

Мне с мечтою той расстаться, не дано уж никогда.

Чтоб посмотреть Петра творенье –

Золотоглавый белокаменный тот град…

Дворцы и статуи тревожат,

И сердце кровь унять не может

Со мной столетья все там говорят…

Забыл, что это в настоящем

И слышу стоны тех несчастных,

Что сотни лет назад работали в глуши…

В ужасных топях, на болотах

Построили сей град до срока,

Который стал «окном в Европу» для души…

Никогда не была я в Питере,

Не бродила по улицам тем,

Где вожди проживали-воители,

Где поэтам стоит постамент.

Никогда не была в Ленинграде я,

Не видала его красоты,

На Неве не следила за чайками,

Не любила, не знала мечты.

Петербург не назначит мне встречу,

Слишком много забот и своих,

Я проездом, с вокзального вече

Отошлю незнакомцу цветы.

Не проявленный звук,

Не удержанный спазм,

Не разборчивый сон.

Не прощупанный пульс,

Это все — Петербург.

От этих стен чарующего камня

Из четкости своих огран

Ваяющего облик града

Скрывающего в облик дня

Чуть начавшийся облик ночи

Раз вновь и вновь не удержать себя

Чтоб видное не ощутить на ощупь

И из дали еще любуя

Иду из сует все туда

Где явь над топью в камне холст рисует

В движеньях кисти точных сгибы

Уже так просто угадать брегов

Проспектов струны Па лепные

Фасадов Своды арк мостов

Над бежью тихой купола седые

И шпилей взлеты и венец святой

И только мнится голове больной

Его гранитный холодок

На пальцев кончиках

Насытить верою сознание свое

Что я не сплю Что город существует

Что приду сюда ни раз еще

Помрачневшие мосты и деревца.

Сквозь туманную ощеристость Синода

Проступает лик усталого Творца.

В этом флере, – полуясном и слепом,

Оживают неподвижные фигуры

С ненавязчивым загадочным лицом.

Отдаленным перезвоном в час глухой,

Легкий шум волны о мраморную раму

И спектральный высверк башни золотой.

Грусть листвы и опустенье берегов,

Хлад Невы, то шумно стонущей, то спящей,

И в тиши ночной далекий стук подков.

Тень недлинную бросая на Неву

В час, когда туманом схваченные волны

Лижут с берега опавшую листву.

Робким локоном приникшие к воде,

Ностальгией прозвучавшие мотивы,

Как тоскливый крик взлетевших лебедей.

Это чудное мгновенье пред грозой,

Эти дни дождей, переходящих в ливни

Или в морось хмурую по мостовой..

Leggierissimo вивальдъевской струны,

Грусть шопеновских мечтаний в ми-миноре,

боль Чайковского над чернотой Невы:

Здесь души эзотерической ковчег.

Три столетья историческая фуга

Ткет сплетенья человеческих судеб.

Достоевского отчаянье и свет,

Здесь рисует Пушкин без палитр и красок,

И встает пророком Блока силуэт.

Уникальный петербургский феномен,

Завораживающим осенним флером

Без баталий и боев берущий в плен.

Наступай из подворотен, мрак глухой,

И звените, колоннады строевые

В унисон с адмиралтейскою иглой!

Я люблю, когда течешь ты сквозь века

Не величественной поступью романа,

А незримым ветром тонкого стиха.

Неслась земля светило огибая,

Знаменьем, отмечая новый век.

Издала вдруг Нева тревожный всхлип,

Волнением стихию возбуждая.

В молчание прибрежного тумана,

Из моря вышел город пенных глыб.

Дав граду имя стойкого Петра,

Склоняясь долу будущего храма.

Закалки веры в тяжких испытаньях,

Хоралы пели грустные ветра.

Торжественно воссел на островах,

Глаголющий небес предначертанья.

Являясь вещим разумом России,

По свету веял грез напрасных прах.

Указывал ветрам златым крылом,

Куда и как им направлять стихии,

Крушащий старое, для жизни вечной,

В руины сея новое зерно.

Грядущее собой отображал –

Пророк отечества, времен предтеча.

Величье разума и брашну хама –

Зародыш исторических начал.

На смену слову приходил солдат,

За Родину штыком разя упрямо.

Великих зодчих яркие творенья,

Ваяли рукотворно стольный град.

Застывшим чудом старых мастеров

Блистало светлой мысли озаренье.

Дыханьем, замирая улиц стройных,

Мечтал ноктюрном разводных мостов.

В ответ река с поклоном шлет в залив

Неторопливый бег волны спокойной.

Вбивали гениальнейшие вирши

В булыжные тетради мостовых,

Груз вдохновенья, принося творцам

И к звездам унося поэзий стишья.

Валторнами серебряных каналов

Поёт Луна мечтательным сердцам.

Окрашивает царственный завет

Закатами малиновых кораллов.

Туманный призрак скроется под воду,

Оставив по себе былинный след,

Волной, укрывшись от мирских забот,

Простор, освобождая небосводу.

Из слез страданий, кровью обагренных,

Отыдет в бездну океанских вод.

С собою свою тайну унесет,

Никем, до той поры, непобежденный…

И сизокрылый голубь веры снова

Крылатою надеждой принесет

Собор Казанский над рекой:

«Позвольте же обнять вас, братья,

Прижавшись мраморной щекой…».

Румянцем солнечных зарниц

Скрывает возраст многолетний,

Припудрив нос пометом птиц.

Взошли над гордою Невой,

Под медный звон заснул Исакий,

А Медный всадник удалой

Под гул волшебный и густой

Сошел с гранитного обломка,

И осмотрев тот край морской,

Узрел дела своих потомков,

А утром – снова на постой…

…Вот ночь укутала весь город

Своею звездною фатой,

И утоляет жадно голод,

Съедая свет и звуков рой.

Зевая в сонной тишине…

И растворилась вся во мне…

И Петропавловки иглой

С рождения я привит к столице —

Прекрасной, чопорной и злой.

Сканворд из улиц, переулков.

Ты черен в сумерках и бур,

Но так приятен для прогулки

Между ростральных двух колонн,

Богатства символ и престижа,

Не отвечает на поклон

Нахалка, ей бы лишь пролиться

Волною через парапет

В подсветке желтой, как в пижаме,

Исаакий грузный мирно спит

В прохладе ночи запотел.

Перекурить решил автобус,

Устав от человечьих тел

Фонарные сочтя столбы,

Иду, вытаскивая взглядом

Людские лица из толпы.

Мосты — смешные горбунки.

Весной под ними рыба мчится

С рекою на перегонки

Лущит течение Невы.

Тут я с подругою встречаюсь

Как жаль, что милая — не Вы.

. горький Максим смотрит Троицкий мост,

слева мечеть, справа Царский погост.

Можно не ждать завершения ночи,

если сигнал к переправе короче.

Будет иначе мое возвращение,

если забуду слова.

тянутся ветви холодной руки.

Тлеет пред ликом фасадов холодных

бывших парадных, ныне доходных,

местом хранимая, плод вдохновения

в каждом лице повторяется время,

в каждом кафе дети Наполеона

ищут забвенья в напитках холодных.

В теплых объятьях отчизны разборчивой

есть вековая печаль.

в черных пилотках Иона-пророк

отшвартовавшись от дома родного,

в бездну морскую спешил к Посейдону.

С этой легендой изустно-доходчивой,

номер и чин вместо имени-отчества

приобретя, расписавшись в журнале,

я уезжал с Петроградской.

Если мольбой упраздяется мера,

если тот город святыми покинут,

будет на стогнах звучать только имя.

Если немыслимо возвращенье,

на острова перекрыто движенье,

Если в садах листопады не часты,

если душа разорвалась на части,

и не собрать лоскутков запыленных

памятью горькой, далекой, влюбленной

той стороной Петроградской.

ангел над шпилем гласит "Аллилуйя"

дальней стране Петроградской.

и в неземном мерцаньи фонарей

все то, что днем казалось мне знакомым,

вдруг отзовется сказкою своей.

. и каждый вечер непохож на прошлый.

и каждый волшебством своим открыт.

и вновь мотив мелодии хорошей

мне пропоет веков седой гранит.

. деревья лишь застыли удивленно.

всё вслушиваясь в песенку реки.

идет девчонка, в город свой влюбленная,

и улыбается в предчувствии строки.

. вечерний город мой. такой домашний.

уютом царствуешь над вечной красотой.

и отражением в реке веков вчерашних

ты улыбаешься и мне своей мечтой.

. а завтра сказка новая проснется.

откроет тайну светлую под вечер.

и город мой мне нежно улыбнется.

— я обязательно приду к тебе.

. Очень дорог мне его уют.

. Я брожу по улочкам заветным,

. где меня всегда с улыбкой ждут.

. здесь мелодия особенно чиста.

. Ты с Исаакия свальсируешь по крышам.

Под свет прелюдии крылатого моста.

Он пропоет с небесной высоты

те песни. что поэты так любили.

. их искренность почувствуешь и ты.

Города, что Родиной зовешь.

Но, может быть, в душе, с ним по соседству,

Ты место и для Питера найдешь.

. Ну что поделать, если при тебе

вдруг закапризничает матушка-природа.

и вспомнит своенравно о дожде.

С тобой сверяя — "громче" иль "потише".

Мой город лишь души твоей коснется.

Чтоб песню ты сумел его услышать.

. Красой каналов, переулочков, дворцов.

. Любовью светлой в твоем сердце отзовется.

. лишь если ты ее в себе принять готов.

ты скажешь "Питер узок". — не спеши.

когда-нибудь про новое свидание

тебе напомнит часть твоей души.

Тебе о Петербурге пропоёт.

Здесь столько светлых тайн для новых песен.

. Тебя мой город ждет.

. Я каждый раз влюбляюсь.

. В энергетику твою.

. Я вечером гуляю.

. На Неве я сумерки

. Близко-близко возле ног вода.

. Я брожу в молчаньи.

. чтоб наслушаться мгновением.

. город после нудной суматохи

. словно перед сном.

. И не надышаться

. в который он влюблен.

. в котором луч мелодий

. Он взлетает вроде.

. У Нарышкина спектакль

. Чтоб удивиться вновь.

. и чуть поплакать.

. в театр тот войдет.

. будто снова в детство

. перелетит заветная душа.

. иль затрепещет сердце.

. от приобщения к искусству,

. совсем поближе к ночи.

. по Петропавловке бродить.

. что скучает в одиночестве,

. И, вновь прощаясь,

. проходить по улочкам

. что помнит и Петра.

. "Я вновь к тебе вернусь.

. на пеньке сидящего.

. снова в настоящее.

Погода неустойчива совсем,

И неизвестно, сколько завтра будет

Ноль градусов или плюс семь.

Лишь бьётся учащённо пульс,

А это сердце значит.

Дни солнечные сочтены,

И светлый тёплый лучик

На долгие бы дни.

Меняться может каждый час.

Сегодня куртки — завтра шубы:

Не балует погодой нас.

Насквозь заиндевел Полюстровский прогон.

Автобус подошёл. Сейчас прижмут у двери

И быстро запихнут в простуженный салон.

Я целых полчаса смогу глазеть на мир,

Вот только подышу на изморозь немножко –

Исчезнет без следа изысканный ампир.

Рекламы торжество – заманчивая сеть…

А вот и мост Петра – ажурный свод портала

Как будто над Невой подвешенная клеть.

Собор в барочном стиле похожий на мираж.

Его голубизну мороз в туман укутал…

Мы съехали с моста – совсем иной пейзаж!

Кому-то по душе сей пошленький набор.

Вот снова промелькнул за правым поворотом

Без пастырских забот болеющий Собор.

Заснеженный простор молчит без детворы.

Когда-то пышный парк, а ныне – захолустье –

Как будто сотню лет гуляли топоры…

Озябшая спешу и, чтоб развеять грусть,

Мечтаю заказать я лилии для свадьбы,

Есенина стихи читая наизусть.

Над крышами жилых домов

Летает небо облаками,

Пытаясь выдать смысл без слов.

О всех увиденных делах.

И о балах, о маскараде,

Каким здесь было счастье, крах.

То счастья, мира обещанье,

Что всё грядущее-удачно,

Залог для мира процветанья.

Что зародились на Сенной,

Не будет больше так, как прежде,

Я знаю: мне не быть одной.

Когда поНевскому я шла.

Я у прохожих не стыдилась

Спросить: "А как ваши дела?"

Как здесь положено, глазах

Читала яркие ответы:

"Отлично всё! Да как всегда!"

Собор Казанский над рекой:

«Позвольте же обнять вас, братья,

Прижавшись мраморной щекой…».

Румянцем солнечных зарниц

Скрывает возраст многолетний,

Припудрив нос пометом птиц.

Взошли над гордою Невой,

Под медный звон заснул Исакий,

А Медный всадник удалой

Под гул волшебный и густой

Сошел с гранитного обломка,

И осмотрев тот край морской,

Узрел дела своих потомков,

А утром – снова на постой…

…Вот ночь укутала весь город

Своею звездною фатой,

И утоляет жадно голод,

Съедая свет и звуков рой.

Зевая в сонной тишине…

И растворилась вся во мне…

Основатель Коллекции Стихов о Городах оставляет за собой право выбора произведений.