Озорной Есенин

Стихотворения, частушки, страдания

Частушки

Девичьи и полюбовные

Из колодца вода льется,

Мил напьется, подерется,

– Дорогой, куда пошел?

– Дорогая, по воду.

– Дорогой, не простудись

По такому холоду.

Сидела на бочке.

Люди скажут – «навелась».

Я ж такая родилась.

Милый ходит за сохой,

Машет мне косынкой.

Милый любит всей душой,

По чистому блюду.

Я любила всех подряд,

Полоскала я платочек,

Не любила я милого,

Лишь словами тешила.

С гор потоки, с гор потоки,

С гор холодная вода.

А хороший никогда.

Ты не думай, не гадай —

Дело не сойдется.

Обучи меня летать.

Не высоко, не далеко —

Только милого видать.

Милый пишет письмецо:

«Не потеряла ли кольцо?»

А я на толево пишу —

На правой рученьке ношу.

Я калоши не ношу,

Поблюду их к лету.

А по совести скажу —

Чем ты набелилася?

– Я коровушку доила,

Куда платки деваются.

Сама не догадается,

Что милый утирается.

С крыши капала вода,

Милый спрашивал года.

– Скажи, милка, сколько лет,

Повенчают али нет?

Дайте ходу пароходу,

Не за все дружка любила —

За кудрявы волоса.

Не тобой дорога мята,

Не тебе по ней ходить,

Не тобою я занята,

Не тебе меня любить.

На оконышке цветочек,

Оттого милой не любит,

Что я сиротиночка.

Я свои перчаточки

Я на то надеюся —

Пойду плясать, согреюся.

Я плясала, топала,

Я любила сокола,

Я такого сокола —

Скоро, скоро Троица,

Скоро миленький приедет,

Давай с тобой делиться:

Тебе соху, борону,

Мне чужую сторону.

Скажи, в кого влюбленная?

Милый мой, хороший мой,

Мне с тобой не сговорить.

Отпусти меня пораньше,

Мне коровушку доить.

Под левую пятку.

Прибаски

(На растянутый лад, под ливенку. Поют парни.)

Разлюбимый мой товарищ

С одной ложки ел и пил.

С одной ложки ел и пил,

У меня милку отбил.

Девки крали, девки крали,

Шестьдесят рублей украли.

А ребята короли

С завода лошадь увели.

Я свою симпатию

Узнаю по платию.

Как белая платия,

Так моя симпатия.

Под окошком следа нет,

Видно, кони вымели.

А моей милашки нет,

Видно, замуж выдали.

Не стругает мой рубанок,

Не пилит моя пила.

Нас священник не венчает,

Мать совету не дала.

Я не сам гармошку красил,

Не сам лаком наводил.

Я не сам милашку сватал —

Отец с матерью ходил.

Наши дома работают,

А мы в Питере живем.

Дома денег ожидают,

Мы в опорочках придем.

Дуют ветры, дуют буйны

Из куста орехова.

Ты скажи, моя зазноба,

С кем вчера приехала?

Вам последни празднички.

Не от зябели цветочки

В поле приувянули.

На войну отправили.

Сядьте, пташки, на березку,

На густой зеленый клен.

Здесь солдатик схоронен.

Ты не гладь мои кудерки,

За Карпатскими горами

Их разгладит ветерок.

(Плясовой лад, под тальянку. Поют бабы и девки.)

Он вчера меня побил,

Завел меня в ельник.

Меня мамка веником:

Не ходи по мельникам!

Хоть бы тучка накатила

Или дождичек пошел.

Хоть бы милый догадался,

На вечерушку пришел.

Чрез тебя я, гармонист,

Мой миленок в Питери

Поступил в учители,

За дубовым столом

Пишет серебряным пером.

Под ногами лужа.

Сердце бьется, колотится:

Боюсь, назад воротится.

А я нынче молода —

На лето невеста.

Ищи, мамка, жениха,

На две половинки…

У попа жена помрет,

Пойду на поминки.

Опущу колечко в речку,

Что-нибудь да попадет.

Либо щука, либо лень,

Либо с милого ремень.

Чтобы милый не ходил

Прокатился лимон[1] 1

Лимон – образ солнца. (Прим. С. Есенина.)

По чистому полю.

Не взяла бы сто рублей

За девичью волю!

Страданья

Страдай со мной.

Жалко с девками

Что не женишься,

Неужели сад завянет,

В саду листья опадут?

Неужели не за Ваню

Меня замуж отдадут?!

Смешанные

Подруженька, идут двое.

Подруженька, твой да мой.

Твой в малиновой рубашке,

А мой в светло-голубой.

А месяц-то низко.

Живет милый далеко,

А постылый близко.

Весь пол хрястит.

Мое дело молодое,

Меня Бог простит.

Дайте, дайте мне пилу,

Я рябинушку спилю.

На рябине тонкий лист,

А мой милый гармонист.

Ах, што ж ты стоишь,

Я ходила по полю,

Мимо кони топали.

Пали снеги, пали белы,

Пали да растаяли.

Всех хорошеньких забрили,

Не меня ли, молодую,

В хороводе ищут?

Ай, мать бро́нится,

И отец бро́нится:

– За каким же непутевым

Наша девка гонится!

А я чаю накачаю,

Поведут дружка в солдаты,

Надо денег накопить

Да тальяночку купить.

Ах, кто ж виноват —

Ай, мать, ай, мать,

На кой меня женишь?

Я не буду с женой спать,

Завел меня в ельник.

Я думала – середа,

Не трожь меня, Ванька,

Я попова нянька.

В коротенькой баске,

Меня милая не любит —

Лихоманка с ней.

Я ли не поповна.

Я ли не духовна.

А кто меня поцелует,

Пускай хают, нас ругают,

Что отчайные растем.

А мы чайные-отчайные

Нигде не пропадем!

В эту пору, на Миколу,

Я каталася на льду.

Приходили меня сватать,

Я сказала: не пойду!

Я по этому лесу

Свое горе разнесу.

За нову часовенку.

Провожала за ручей,

Я не знаю, Коля чей.

Чик, чик, чикалочки,

Едет мужик на палочке.

Жена на тележке

Уж я рожь веяла

Мне сказали – дружка взяли,

А я не поверила.

Никому так не досадно,

Как мне, горькой сироте:

Съел я рыбину живую,

Трепещется в животе!

Стихотворения

«Выткался на озере алый свет зари…»

Выткался на озере алый свет зари.

На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.

Только мне не плачется – на душе светло.

Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,

Сядем в копны свежие под соседний стог.

Зацелую допьяна, изомну, как цвет,

Хмельному от радости пересуду нет.

Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,

Унесу я пьяную до утра в кусты.

И пускай со звонами плачут глухари,

Есть тоска веселая в алостях зари.

Подражанье песне

Ты поила коня из горстей в поводу,

Отражаясь, березы ломались в пруду.

Я смотрел из окошка на синий платок,

Кудри черные змейно трепал ветерок.

Мне хотелось в мерцании пенистых струй

С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй.

Но с лукавой улыбкой, брызнув на меня,

Унеслася ты вскачь, удилами звеня.

В пряже солнечных дней время выткало нить…

Мимо окон тебя понесли хоронить.

И под плач панихид, под кадильный канон,

Все мне чудился тихий раскованный звон.

«Хороша была Танюша…»

Хороша была Танюша, краше не было

Красной рюшкою по белу сарафан

У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру.

Месяц в облачном тумане водит с тучами

Вышел парень, поклонился кучерявой

«Ты прощай ли, моя радость, я женюся

Побледнела, словно саван, схолодела,

Душегубкою-змеею развилась ее коса.

«Ой ты, парень синеглазый, не в обиду

Я пришла тебе сказаться: за другого выхожу».

Не заутренние звоны, а венчальный

Скачет свадьба на телегах, верховые

Не кукушки загрустили – плачет Танина

На виске у Тани рана от лихого кистеня.

Алым венчиком кровинки запеклися

Хороша была Танюша, краше не было в селе.

«Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха…»

Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.

Выходи встречать к околице, красотка,

Васильками сердце светится, горит в нем

Я играю на тальяночке про синие глаза.

То не зори в струях озера свой выткали узор,

Твой платок, шитьем украшенный,

мелькнул за косогор.

Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.

Пусть послушает красавица прибаски

«Матушка в Купальницу по лесу ходила…»

Матушка в Купальницу по лесу ходила,

Босая, с подтыками, по росе бродила.

Травы ворожбиные ноги ей кололи,

Плакала родимая в купырях от боли.

Не дознамо печени судорга схватила,

Охнула кормилица, тут и породила.

Родился я с песнями в травном одеяле,

Зори меня вешние в радугу свивали.

Вырос я до зрелости, внук купальской

Сутемень колдовная счастье мне пророчит.

Только не по совести счастье наготове,

Выбираю удалью и глаза и брови.

Как снежинка белая, в просини я таю

Да к судьбе-разлучнице след свой заметаю.

«Зашумели над затоном тростники…»

Зашумели над затоном тростники.

Плачет девушка-царевна у реки.

Погадала красна девица в семик.

Расплела волна венок из повилик.

Ах, не выйти в жены девушке весной,

Запугал ее приметами лесной.

На березке пообъедена кора —

Выживают мыши девушку с двора.

Бьются кони, грозно машут головой, —

Ой, не любит черны косы домовой.

Запах ладана от рощи ели льют,

Звонки ветры панихидную поют.

Ходит девушка по бережку грустна,

Ткет ей саван нежнопенная волна.

«Устал я жить в родном краю…»

Устал я жить в родном краю

В тоске по гречневым просторам,

Покину хижину мою,

Уйду бродягою и вором.

Пойду по белым кудрям дня

Искать убогое жилище.

И друг любимый на меня

Наточит нож за голенище.

Весной и солнцем на лугу

Обвита желтая дорога,

И та, чье имя берегу,

Меня прогонит от порога.

И вновь вернусь я в отчий дом,

Чужою радостью утешусь,

В зеленый вечер под окном

На рукаве своем повешусь.

Седые вербы у плетня

Нежнее головы наклонят.

И необмытого меня

Под лай собачий похоронят.

А месяц будет плыть и плыть,

Роняя весла по озерам…

И Русь все так же будет жить,

Плясать и плакать у забора.

«Не бродить, не мять в кустах багряных…»

Не бродить, не мять в кустах багряных

Лебеды и не искать следа.

Со снопом волос твоих овсяных

Отоснилась ты мне навсегда.

С алым соком ягоды на коже,

Нежная, красивая, была

На закат ты розовый похожа

И, как снег, лучиста и светла.

Зерна глаз твоих осыпались, завяли,

Имя тонкое растаяло, как звук,

Но остался в складках смятой шали

Запах меда от невинных рук.

В тихий час, когда заря на крыше,

Как котенок, моет лапкой рот,

Говор кроткий о тебе я слышу

Водяных поющих с ветром сот.

Пусть порой мне шепчет синий вечер,

Что была ты песня и мечта,

Всё ж, кто выдумал твой гибкий стан

К светлой тайне приложил уста.

Не бродить, не мять в кустах багряных

Лебеды и не искать следа.

Со снопом волос твоих овсяных

Отоснилась ты мне навсегда.

«Опять раскинулся узорно…»

Опять раскинулся узорно

Над белым полем багрянец,

И заливается задорно

Под затуманенною дымкой

Ты кажешь девичью красу,

И треплет ветер под косынкой

Дуга, раскалываясь, пляшет,

То выныряя, то пропав,

Не заворожит, не обмашет

Твой разукрашенный рукав.

Уже давно мне стала сниться

Полей малиновая ширь,

Тебе – высокая светлица,

А мне – далекий монастырь.

Там синь и полымя воздушней

И легкодымней пелена.

Я буду ласковый послушник,

А ты – разгульная жена.

И знаю я, мы оба станем

Грустить в упругой тишине:

Я по тебе – в глухом тумане,

А ты заплачешь обо мне.

Но и познав, я не приемлю

Ни тихих ласк, ни глубины.

Глаза, увидевшие землю,

В иную землю влюблены.

«Весна на радость не похожа…»

Весна на радость не похожа,

И не от солнца желт песок.

Твоя обветренная кожа

Лучила гречневый пушок.

У голубого водопоя

На шишкоперой лебеде

Мы поклялись, что будем двое

И не расстанемся нигде.

Кадила темь, и вечер тощий

Свивался в огненной резьбе,

Я проводил тебя до рощи,

К твоей родительской избе.

И долго-долго в дреме зыбкой

Я оторвать не мог лица,

Когда ты с ласковой улыбкой

Махал мне шапкою с крыльца.

«Вот оно, глупое счастье…»

Вот оно, глупое счастье

С белыми окнами в сад!

По пруду лебедем красным

Плавает тихий закат.

Здравствуй, златое затишье,

С тенью березы в воде!

Галочья стая на крыше

Служит вечерню звезде.

Где-то за садом несмело,

Там, где калина цветет,

Нежная девушка в белом

Нежную песню поет.

Стелется синею рясой

С поля ночной холодок…

Глупое, милое счастье,

Свежая розовость щек!

Исповедь хулигана

Не каждый умеет петь,

Не каждому дано яблоком

Падать к чужим ногам.

Сие есть самая великая исповедь,

Которой исповедуется хулиган.

Я нарочно иду нечесаным,

С головой, как керосиновая лампа,

Ваших душ безлиственную осень

Мне нравится в потемках освещать.

Мне нравится, когда каменья брани

Летят в меня, как град рыгающей грозы,

Я только крепче жму тогда руками

Моих волос качнувшийся пузырь.

Так хорошо тогда мне вспоминать

Заросший пруд и хриплый звон ольхи,

Что где-то у меня живут отец и мать,

Которым наплевать на все мои стихи,

Которым дорог я, как поле и как плоть,

Как дождик, что весной взрыхляет зеленя.

Они бы вилами пришли вас заколоть

За каждый крик ваш, брошенный в меня.

Бедные, бедные крестьяне!

Вы, наверно, стали некрасивыми,

Так же боитесь Бога и болотных недр.

О, если б вы понимали,

Что сын ваш в России

Самый лучший поэт!

Вы ль за жизнь его сердцем не индевели,

Когда босые ноги он в лужах осенних

А теперь он ходит в цилиндре

И лакированных башмаках.

Но живет в нем задор прежней вправки

Каждой корове с вывески мясной лавки

Он кланяется издалека.

И, встречаясь с извозчиками на площади,

Вспоминая запах навоза с родных полей,

Он готов нести хвост каждой лошади,

Как венчального платья шлейф.

Я очень люблю родину!

Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь.

Приятны мне свиней испачканные морды

И в тишине ночной звенящий голос жаб.

Я нежно болен вспоминаньем детства,

Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь.