Психическое расстройство Есенина

Социальная изоляция

— длительные заболевания, что, как правило, связано с помещением в стационар длительного содержания;

— привлечение к уголовной ответственности с отбыванием наказания, связанным с изоляцией от общества (СИЗО и исправительные учреждения: колонии и тюрьмы);

— осознанный уход из социума в монарстыри или ашрамы;

— иные длительные заточения.

И психические расстройства

С XII-м же домом метафизически связаны негативные психические влияния в виде депрессий, психических расстройств и методы оккультной агрессии:

сглаз, порча, наговор, приворот, прочее, трудно идентифицируемые и «высасывающие» энергетическую силу.

Фобии Есенина

Применимо к Есенину соединение Сатурна с Меркурием в квадратуре к Юпитеру, управителю Асцендента, вероятнее всего, «включению» XII дома в жизни натива когда-нибудь да поспособствует.

И любое заточение такого характера будет вызывать у натива просто-таки животный страх.

Слово Рюрику Ивневу [34]: « Еще до отъезда Есенина на Кавказ я навестил его в больнице на Полянке. Это было своеобразное лечебное заведение, скорее похожее на пансионат.

У Есенина была своя комната – большая, светлая, с четырьмя окнами. Опять встреча, поцелуи, расспросы. На вид Есенин был совершенно здоров.

Как вдруг…

Во время разговора мы сидели у окна. Вдруг Есенин перебил меня на полуслове и, перейдя на шёпот, как-то странно оглядываясь по сторонам, сказал:

— Перейдём отсюда скорей. Здесь опасно, понимаешь? Мы здесь слишком на виду, у окна…

Я удивленно посмотрел на Есенина, ничего не понимая. Он, не замечая моего изумленного взгляда, отвёл меня в другой угол комнаты, подальше от окна.

— Ну вот, — сказал он, сразу повеселев, — здесь мы в полной безопасности.

— Но какая же может быть опасность? – спросил я.

— О, ты ещё всего не знаешь. У меня столько врагов. Увидели бы в окно и запустили бы камнем.

Ну и в тебя могли бы попасть. А я не хочу, чтобы ты из-за меня пострадал.

Теперь я уже понял, что у него что-то вроде мании преследования, и перевел разговор на другую тему…

Рефлексия на ровном месте

Потом он вдруг, без всякой видимой причины, опять впал в какое-то нервное состояние, опустив голову, задумался и проговорил сдавленным голосом:

— Всё-таки сколько у меня врагов! И что им от меня надо? Откуда берется эта злоба? Ну, скажи, разве я такой человек, которого надо ненавидеть?».

Из места своего последнего заточения – клиники Ганнушкина – Есенин, в сущности, на свою беду попросту сбежал в питерский «Англетер», не пролечившись и календарного месяца. А долечиться ох как стоило…

В клинике Ганнушкина

По свидетельству Пашининой В.С. [30]: «26 ноября 1925 года в клинике Есенина принимал Петр Михайлович Зиновьев. Дочь его Наташа, тогда подруга Ивана Приблудного, спросила отца, как чувствует себя Есенин. Отец ответил: «Ведь он не лечится, а просто отдыхает».

Тогда же, посетив Есенина в больнице и найдя его в отличном состоянии, Анна Абрамовна Берзинь заглянула по приглашению врача в его кабинет, Аронсон спросил:

— Ну и как вы его находите?

— Просто прелестным, он давно таким не был. Вы напрасно меня пугаете, Александр Яковлевич.

Он грустно покачал головой:

— Зачем же мне вас пугать, я просто предупреждаю вас, чтобы вы не обольщались несбыточными надеждами.

— Я не понимаю, что вы хотите сказать?

— То, что Сергей Александрович неизлечимо болен, и нет никакой надежды на то, что он поправится.

— Вы с ума сошли, — вырвалось у меня. – Если у вас все такие безнадежные больные, то вам просто нечего будет делать.

— Я говорю всё это, понимая, как это серьёзно, не надейтесь ни на что…

— Вы хотите сказать, что Сергей Александрович недолговечен?

— Да, — кратко ответил он.

— А если мы насильно заставим его лечиться?

— Это тоже не достигнет цели…

— Что же, он не проживёт и пяти лет?

— И трех лет не проживёт?

— И года не проживёт!

— Как же это? Я не понимаю…

— Вы успокойтесь, идите домой, а завтра поговорим ещё раз».

Ошибочность суждения

Далее Валентина Семёновна, правда, обескураживает: «Какой следует вывод? Аронсон знал, что приговор Есенину уже вынесли, возможно, собирались сделать это в психушке, но Сергей на следующий день сбежал».

Ну, конечно, о «приговоре» Есенину уже ведь пол-Москвы знает, не меньше. Если даже лечащий доктор, Аронсон, (а это даже не Зиновьев или Ганнушкин) о нём говорит…

А может, не стоит видеть в известных психиатрах канонических «коновалов»?

Может, и Ганнушкин, и Зиновьев, и Аронсон, просто-напросто, реальные профессионалы, безошибочно определившие критическое состояние есенинской психики.