Потонула деревня в ухабинах,
Заслонили избенки леса.
Только видно на кочках и впадинах,
Как синеют кругом небеса.
Воют в сумерки долгие, зимние,
Волки грозные с тощих полей.
По дворам в погорающем инее
Над застрехами храп лошадей.
Как совиные глазки за ветками,
Смотрят в шали пурги огоньки.
И стоят за дубровными сетками,
Словно нечисть лесная, пеньки.
Запугала нас сила нечистая,
Что ни прорубь — везде колдуны.
В злую заморозь в сумерки мглистые
На березках висят галуны.
То новая Русь — совладелица ада,
Где скованы дьявол и Ангел Тоски.
Пролей ведро лазури
На ветхое деньми…
За поёмами Улыбыша
Кружат облачные вентери.
Ой, не зымь лузга-заманница
Подымались злы татаровья
На зарайскую сторонушку.
Не ждала Рязань, не чуяла
А и той разбойной допоти,
Под фатой варяжьей засынькой
Коротала ночку темную.
Не совиный ух защурился,
И не волчья пасть оскалилась,—
То Батый с холма Чурилкова
Показал орде на зарево.
Еще закон не отвердел,
Страна шумит, как непогода.
Хлестнула дерзко за предел
Нас отравившая свобода.
Россия! Сердцу милый край,
Душа сжимается от боли,
Уж сколько лет не слышит поле
Петушье пенье, песий лай.
Уж сколько лет наш тихий быт
Утратил мирные глаголы.
Как оспой, ямами копыт
Изрыты пастбища и долы.
Немолчный топот, громкий стон,
Визжат тачанки и телеги.
Ужель я сплю и вижу сон,
Что с копьями со всех сторон
Нас окружают печенеги?
Мы многое еще не сознаем,
Питомцы ленинской победы,
Как нас учили бабушки и деды.
Какой раскол в стране,
Какая грусть в кипении веселом!
Знать, оттого так хочется и мне,
Бежать за комсомолом.
Я уходящих в грусти не виню,
Ну, где же старикам
За юношами гнаться?
Они несжатой рожью на корню
Остались догнивать и осыпаться.
Товарищи, сегодня в горе я,
В угасшем скандалисте!
История об Оливере Твисте.
Мы все по-разному
Судьбой своей оплаканы.
Кто крепость знал,
Кому Сибирь знакома.
Знать, потому теперь
О здравьи молятся
Всех членов Совнаркома.
И потому крестьянин
Рассказывая сродникам своим,
Глядит на Маркса,
В глаза табачный дым.
Мы многое еще не сознаем,
Питомцы ленинской победы,
Как нас учили бабушки и деды.
Какой раскол в стране,
Какая грусть в кипении веселом!
Знать, оттого так хочется и мне,
Бежать за комсомолом.
Я уходящих в грусти не виню,
Ну, где же старикам
За юношами гнаться?
Они несжатой рожью на корню
Остались догнивать и осыпаться.
Товарищи, сегодня в горе я,
В угасшем скандалисте!
История об Оливере Твисте.
Мы все по-разному
Судьбой своей оплаканы.
Кто крепость знал,
Кому Сибирь знакома.
Знать, потому теперь
О здравьи молятся
Всех членов Совнаркома.
И потому крестьянин
Рассказывая сродникам своим,
Глядит на Маркса,
В глаза табачный дым.
Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих нет.
Я вновь вернулся в край осиротелый,
В котором не был восемь лет.
Кого позвать мне? С кем мне поделиться
Той грустной радостью, что я остался жив?
Здесь даже мельница — бревенчатая птица
С крылом единственным — стоит, глаза смежив.