Сергей есенин последний поэт виктор правдюк

Киноправда Виктора Правдюка. Классичен и глубок его цикл о русских чудотворных иконах. Историчен и строго документален, пронизан болью за миллионные кровавые жертвы сериал о «красном терроре». Недавно Виктор Правдюк вместе со своей женой Галиной Ясногородской – талантливым режиссером, двумя сыновьями-операторами и еще несколькими единомышленниками снял 90-серийный фильм о Второй мировой войне. Катастрофа общечеловеческая продолжалась 82 месяца, и каждому из них посвящена отдельная часть сериала, а о 1939-м, 1941-м, Сталинграде и 1945-м рассказано в двух сериях. Собрав уникальную нашу и немецкую кинохронику, изучив и осмыслив вместе с прекрасными военными историками тысячи документов и архивных материалов, Виктор Правдюк, как принято говорить, «пошел на рекорд». Потрясает объективность и нестандартность решения гигантского фильма о войне, попытка внимательного, объективного подхода к истокам и причинам страшной вехи в истории человечества. Что касается тайны гибели Есенина. Исследуя этот вопрос, я выяснил сразу: в «Англетере» произошла загадочная история. Теперь я знаю точно: Есенин был запытан. Его, может быть, не хотели именно убивать, но он подвергся пыткам и не выдержал их.

Виктор Правдюк — питерский режиссер-кинодокументалист — известен как автор интереснейших передач-исследований, посвященных истории ХХ века. Это программы о Сергее Есенине, о Владимире Маяковском и, конечно, о человеке, с которым нам посчастливилось общаться и дружить, — замечательном ученом Льве Николаевиче Гумилеве, предстающем в работах Правдюка живым, острым, непосредственно беседующим со зрителем. Программы Правдюка выделяются четкостью, бескомпромиссностью, и главное — являют собой правдивый взгляд на историю нашей страны.

Виктор ПРАВДЮК. Прежде всего, спасибо за добрые слова. Я не собираюсь преувеличивать то, что сделал за свою жизнь, которая, надеюсь, еще не закончена. За годы работы я снял примерно три тысячи телепрограмм и документальных фильмов. Что их объединяет? Наверное, попытка возвратить русскому народу его подлинную историю. Два крупнейших гения ХIХ века – Федор Михайлович Достоевский и Константин Николаевич Леонтьев – предупреждали: грядущий век лишит русский народ его истории. И вместо настоящей истории, которую зароют в землю, нам предложат суррогат. А теперь вспомним, что говорил Тютчев о русской истории. Он говорил, что она – единственный защитник России на ее таинственных путях. Но если история извращена, превратилась в фальшивку, как она тогда сможет защитить нас, как ею можно гордиться и как из нее можно делать правильные выводы? Пожалуй, это главное направление моей деятельности. Я никогда не присоединялся к хору огульных хулителей прошлого, кричащих: «На фонарь коммунистов!», хотя для меня ясна разрушительная роль для России коммунистической власти. Поэтому о Маяковском говорить мне не очень хочется…

Савва ЯМЩИКОВ. Виктор Сергеевич, что самое главное в твоей работе? Какую ты перед собой ставишь сверхзадачу?

С какой стороны ни посмотреть, так оно и есть… Нас, русских, стало в пять раз меньше, и мы потеряли свое государ­ство. Поэтому русская тема, на фоне нынешней беды, требует к себе бережного внимания, доброты и сердечности.

Я уверен: любить и защищать свой народ – это не национализм, это нормальный зрелый подход каждого, кто считает себя русским. Я уверен, ХХ век был веком истребления русского человека.

– Одно из первых моих телерасследований было посвящено судьбе и трагической гибели гениального русского поэта Сергея Александровича Есенина. Я сразу обратил внимание на последний год жизни Есенина. Прочтите все, что было написано этим поэтом в 1925 году. Прочтите, и вы поймете многое. Что записные советские литературоведы сообщают о личности Есенина в этом же году? Сообщают, что это спившийся, уже неполноценный, не отдающий отчета в своих словах и поступках человек. Но тогда Есенину было 30 лет. А прочитав то, что он написал за двадцать пятый год, вы поймете, что мы имеем дело с творческим взлетом. Ни один год не был таким урожайным для поэта, как 1925-й. Поэмы, лирические стихи, вещи для театра… То есть Есенин был на невероятном подъеме. Как это может сочетаться с беспробудным пьянством? Да никак не может! Есенин был настолько популярным, что если он выпил с кем-нибудь пиво – это расходилось в сотнях рассказов, тиражировалось по всей Москве. А пил, кстати, не больше, чем его приятель Борис Пастернак.

– Но поговорим о твоей деятельности. Расскажи о тех передачах, которые вызвали наибольший отклик. Как они создавались?

Что касается тайны гибели Есенина. Исследуя этот вопрос, я выяснил сразу: в «Англетере» произошла загадочная история. Теперь я знаю точно: Есенин был запытан. Его, может быть, не хотели именно убивать, но он подвергся пыткам и не выдержал их.

Зачем литературоведы тиражируют легенды о моральной деградации Есенина? Очевидно, потому, что они не любят Есенина. Они словно поставлены надзирать над ним уже после его смерти. При жизни на него было заведено двенадцать уголовных дел, и все они были провокационны. Вот ситуация: Есенин едет из Тбилиси в Москву, и к нему в купе входят посторонние люди, начинают его провоцировать. Есенин не сдерживается, а на вокзале его арестовывают, заводят очередное уголовное дело… При жизни его запугивали, стремились задавить. После смерти пытаются оболгать.

– Сразу хочу сказать, гигантскую работу по исследованию жизни Маяковского проделал покойный москов­ский журналист Валентин Скорятин. Он обнаружил очень многие концы и веревочки, которые надо было только связать воедино. Он обнаружил столько эпизодов, столько документов и деталей, что с фактической стороны добавить мне нечего. Всякий желающий осмыслить судьбу Маяковского должен прочесть о нем книгу Скорятина. Скорятин любил Маяковского и переоценки его деятельности не произвел.

Мне удалось разыскать Анну Львовну, жену коменданта «Англетера», которая перед самой своей кончиной успела рассказать мне подробности ночи 27 декабря 1925 года. И, наконец-то, в «Известиях» появилась статья одного из главных архивистов при президенте РФ, который сказал, что в дни вольности 1991 года он самолично держал в руках папку с надписью: «Отчет об убийстве Сергея Александровича Есенина». Да, такая статья была напечатана в газете «Известия», но на нее, опять же, никто не обратил внимания. Это потому, что есть версия, которую затвердили и не хотят менять: Есенин пьяница и депрессивный тип. Я и мои коллеги, которые этим вопросом занимались, дошли до той стены, где можно только повторять самих себя. Ведь папка, о которой шла речь, доставшаяся ФСБ в наследство от КГБ, она все объясняет, в ней все написано. Покажите ее – и все встанет на свои места. Но нам ее не дают… Это говорит о том, какую мы историю имеем сейчас. Показывает это на одном только примере. Сколько еще открытий нам предстоит? Сколько фактов совершенно неожиданных всплывет? – Хотелось бы услышать о твоих расследованиях причин гибели Владимира Маяковского.

Маяковский, по-моему, не просто запутался, но запутал всех своих близких. Он вел странную дружбу с «черными людьми». Если он мог приехать в Баку, топать по асфальту и радоваться, что здесь уже нет православного кладбища, но есть замечательная дорога, то с кем мы имеем дело? Даже если человек поверил беззаветно в коммунистический идеал, должна быть определенная этика. Некий уровень нравственности и культуры автоматически заставляет уважать прошлое, даже если оно вам не по нутру. Вот почему я никогда не присоединялся к хору огульных хулителей прошлого, кричащих: «На фонарь коммунистов!», хотя для меня ясна разрушительная роль для России коммунистической власти. Поэтому о Маяков­ском говорить мне не очень хочется…

У меня же фигура Маяковского вызывает большие сомнения… Почитайте подписи под некрологом Маяковского, первым в числе скорбящих мы увидим фамилию заместителя Ягоды Якова Агранова, организатора нескольких убийств. Последним его подписал Эльберг, один из террористов, который похищал и убивал в Париже людей. Еще можно увидеть там многие фамилии людей, к литературе не имеющих никакого отношения.

– «Вторая мировая: день за днем» – это, как ты уже сказал, девяносто серий, позволяющих взглянуть на историю человеческой трагедии с совершенно иных позиций, чем это делалось раньше. Работая с хрониками и архивами, внимательно изучая свидетельства очевидцев с двух воевавших сторон, мы пришли к выводу, что подчас судьба того или иного сражения, операции, боевых вылетов или разведывательных действий решалась не в момент их проведения, а в совсем неприметных на первый взгляд встречах и подготовках к их проведению. Каждый момент войны, изученный нами и осмысленный в кадре, приносил подчас неожиданные открытия и неизвестные аспекты. Мы сняли уже немало серий и надеемся в не столь отдаленное время показать их зрителю.

– Хотелось бы услышать несколько слов о военном сериале.