Анализ стихотворения Есенина Береза
24.01.2018Сочинение по теме: Творчество Сергея Есенина
24.01.2018Сергей есенин тема родины стихи
Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты — в ризах образа.
Не видать конца и края —
Только синь сосет глаза.
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
Запели тесаные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Опять часовни на дороге
И поминальные кресты.
От овсяного ветерка.
И на известку колоколен
Невольно крестится рука.
И синь, упавшая в реку,
Люблю до радости и боли
Твою озерную тоску.
Ты на туманном берегу.
Но не любить тебя, не верить —
Я научиться не могу.
И не расстанусь с долгим сном,
Когда звенят родные степи
Край ты мой заброшенный,
Край ты мой, пустырь,
Лес да монастырь.
А и всех-то пять.
Крыши их запенились
Ветер плесень сизую
Как метель, черемуха
Жисть твоя и быль,
Что под вечер путнику
О Родина, о новый
С златою крышей кров,
Труби, мычи коровой,
Реви телком громов.
Но весь в тебя я, мать.
Крепил я плоть и ум.
С березового гула
Растет твой вешний шум.
И пьянство, и разбой,
И утром на востоке
Терять себя звездой.
Хочу измять и взять,
И горько проклинаю
За то, что ты мне мать.
Тебе одной плету венок,
Цветами сыплю стежку серую.
О Русь, покойный уголок,
Ты вся — далекая и близкая.
Сродни мне посвист журавлей
И не чужда тропинка склизкая.
Цветет болотная купель,
Куга зовет к вечерне длительной,
И по кустам звенит капель
Росы холодной и целительной.
И хоть сгоняет твой туман
Поток ветров, крылато дующих,
Но вся ты — смирна и ливан
Волхвов, потайственно волхвующих.
Заслонили избенки леса.
Только видно, на кочках и впадинах,
Как синеют кругом небеса.
Волки грозные с тощих полей.
По дворам в погорающем инее
Над застрехами храп лошадей.
Смотрят в шали пурги огоньки.
И стоят за дубровными сетками,
Словно нечисть лесная, пеньки.
Что ни прорубь — везде колдуны.
В злую заморозь в сумерки мглистые
На березках висят галуны.
А за что — разгадать не могу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу.
Слушать вечером гуд комаров.
А как гаркнут ребята тальянкою,
Выйдут девки плясать у костров.
Угли-очи в подковах бровей.
Ой ты, Русь моя, милая родина,
Сладкий отдых в шелку купырей.
Грозным бедам широкий простор.
Крутит вихорь леса во все стороны,
Машет саваном пена с озер.
Тучи рваные кутают лес.
На подвесках из легкого золота
Закачались лампадки небес.
Ополченцам идти на войну.
Загыгыкали бабы слободские,
Плач прорезал кругом тишину.
Без печали, без жалоб и слез,
Клали в сумочки пышки на сахаре
И пихали на кряжистый воз.
Провожал их огулом народ.
Вот где, Русь, твои добрые молодцы,
Вся опора в годину невзгод.
Как-то милые в дальнем краю?
Отчего не уведомят весточкой, —
Не погибли ли в жарком бою?
В ветре бластились стуки костей.
И пришли к ним нежданно-негаданно
С дальней волости груды вестей.
С потом вывели всем по письму.
Подхватили тут родные грамотку,
За ветловую сели тесьму.
Допытаться любимых речей.
И на корточках плакали, слушая,
На успехи родных силачей.
Хороши вы в печали своей!
Я люблю эти хижины хилые
С поджиданьем седых матерей.
Мир вам, грабли, коса и соха!
Я гадаю по взорам невестиным
На войне о судьбе жениха.
Хоть бы стать мне кустом у воды.
Я хочу верить в лучшее с бабами,
Тепля свечку вечерней звезды.
Не спугнет их ни гром и ни тьма.
За сохою под песни заветные
Не причудится смерть и тюрьма.
Выводимые с тяжким трудом,
И от счастья и радости плакали,
Как в засуху над первым дождем.
В мягких травах, под бусами рос,
Им мерещился в далях за дымами
Над лугами веселый покос.
Лишь к тебе я любовь берегу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу.
Товарищи, сегодня в горе я,
В угасшем скандалисте!
История об Оливере Твисте.
Судьбой своей оплаканы.
Кто крепость знал,
Кому Сибирь знакома.
Знать, потому теперь
О здравье молятся
Всех членов Совнаркома.
Рассказывая сродникам своим,
Глядит на Маркса,
В глаза табачный дым.
Мы все острощены.
Над старым твердо
Вставлен крепкий кол.
С «аминем» ставят
Забыв о днях опасных:
Не в пух, а прямо в прах.
Пятнадцать штук я сам
Да столько ж каждый,
Всякий наш монах».
Но эту дикость, подлую и злую,
Я на своем недлительном пути
У них есть хлеб,
Они с молитвами
И благостны и сыты.
Но есть на этой
Что всеми добрыми
И злыми позабыты.
Снуют средь штатов без призора.
Бестелыми корявыми костьми
Товарищи, сегодня в горе я,
Проснулась боль в угасшем скандалисте.
История об Оливере Твисте.
Несчастный и худой,
Но если б встали все
То были б тысячи
И наш Некрасов в них,
В них даже Троцкий,
Ленин и Бухарин.
Не потому ль мой грустью
И вся земная слава.
Мой горький, буйный стих
Для всех других —
Как смертная отрава.
Ночующим в котлах,
Кто спит порой в сортире.
Хотя б прочтут в стихах,
Что есть за них
Обиженные в мире.
Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих нет.
Я вновь вернулся в край осиротелый,
В котором не был восемь лет.
Той грустной радостью, что я остался жив?
Здесь даже мельница — бревенчатая птица
С крылом единственным — стоит, глаза смежив.
А те, что помнили, давно забыли.
И там, где был когда-то отчий дом,
Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.
Вокруг меня снуют
И старые и молодые лица.
Но некому мне шляпой поклониться,
Ни в чьих глазах не нахожу приют.
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый