Георгий (Юра). Внебрачный сын Сергея Есенина.
Анна Романовна Изряднова (1891-1946 гг.) — гражданская жена поэта С. А.Есенина.
«Есенин появился в Москве на 18-м году жизни, в 1913 году. Сергей поступил помощником корректора в типографию товарищества Сытина и сошелся с работницей типографии Анной Изрядновой (москвичка) , которая была старше его на 4 года. И, как пишут в биографиях, «вступил в , в 1914 году в гражданский брак»».
«В конце декабря у меня родился сын. Есенину пришлось много канителиться со мной (жили мы только вдвоем). Нужно было меня отправить в больницу, заботиться о квартире. Когда я вернулась домой, у него был образцовый порядок: везде вымыто, печи истоплены, и даже обед готов, и куплено пирожное, ждал. На ребенка смотрел с любопытством, все твердил: «Вот я и отец». Потом скоро привык, полюбил его, качал, убаюкивая, пел над ним песни. Заставлял меня, укачивая, петь: «Ты пой ему больше песен»».
Вскоре семейная жизнь Сергею Александровичу, видимо, прискучила. Уволившись из типографии в мае 1914 года, уехал один в Ялту, слал Анне грозные письма с требованием денег. Вернулся только в сентябре.
В 1915 году Есенин оставил Анну с маленьким ребенком, решив попытать счастья в журналах северной столицы.
«Анна Изряднова была всю жизнь преданной Есенину женщиной, взявшей на себя все заботы о их совместном быте. Она никогда не осуждала никаких его поступков, хотя могла посетовать на его непрактичность.»
Отношения со своей первой семьей Есенин поддерживал до конца жизни.»
«Анна Романовна Изряднова умерла в Москве в 1946 году. Похоронена на Введенском кладбище.»
«19 июня 1935 года была сдача диплома (Юра заканчивал авиационный техникум). Юра получил направление в конструкторское бюро при ВВА им. Жуковского.
Потом стал работать в КБ при МАИ. В 1936 году командируют его в Ставрополь, в КБ Четверикова. С ним едет его мать, Анна Романовна. Мать вскоре вернулась обратно в Москву, а Юра остался. Мать просила его возвратиться. его не отпускали, и он был вынужден уйти по собственному желанию. В 1937 году Юра пытается поступить а КБ Ильюшина… Руководство было согласно. Но когда он стал оформляться в последней инстанции, ему было сказано начальником военного стола: «Товарищ Есенин, отсрочка от призыва в армию у вас закончена, вы должны быть призваны…»
«В 1937 году был призван в армию и служил рядовым в отряде истребительной авиации на Дальнем Востоке. 8 марта 1937 года был подписан ордер на его арест. 13 апреля Георгий Есенин был арестован.»
«после ареста Юрия, на квартире Анны Романовны Изрядновой был проведен обыск, наложен арест на описанные вещи.Где-то в 1938 году сообщили: «10 лет без права переписки». Анна Романовна ждала, плакала, снова ждала… Десять лет кончились в 1948 году, Анна Романовна умерла в 1946 году. Юра не вернулся…»
«31 июля Вышинский утвердил обвинительное заключение, копия которого 12 августа была вручена Г. С. Есенину.»
«Заседание Военнойколлегии проходило в Москве. Началось в 10.00. Закончилось в 10.20. Обвиняемый признал себя виновным и просил о снисхождении. Приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР Г. С. Есенин осужден к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 13 августа 1937 года».
«28 ноября 1956 года — дата реабилитации Ю. С. Есенина Но до 1989-го говорить о нем не полагалось. И материалы Т. П. Флор в «Литературной России» (22.12.1989) и И. Л. Бурачевского в «Рязанском комсомольце» (12.03.1990) — первые слова горькой правды о первенце Есенина.»
Комсомолец Заполярья. — Мурманск, 1990. — 19 мая.
«Юру расстреляли 13 августа 1937 года как «террориста». Ему было всего 22 года.»
Анна Романовна Изряднова (сидит в нижнем ряду) и Сергей Есенин — в верхнем ряду второй слева в группе работников типографии «Товарищества И. Д. Сытина». 1914 год. Москва
18 мая Есенин был доставлен в Москву на Лубянку. Подвергся массированной психологической обработке сотрудников НКВД и подписал все обвинения в свой адрес. 13 августа 1937 года Ю. Есенин был расстрелян.
В 1956 году Юрий Есенин был посмертно реабилитирован.
Скромная девушка Аня
А в душе всегда одно и то ж,
Если тронуть страсти в человеке,
То, конечно, правды не найдешь.
Есенин появился в Москве на 18-м году жизни, в 1913 году. Надо думать, уроженец села Константиново Рязанской губернии в этом возрасте некоторый сексуальный опыт уже имел. И свах к ним в дом засылали, и уговаривали, а он отнекивался: «Не буду жениться!»
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая.
Дайте родину мою».
21 марта 1914 года Анна забеременела и несколько месяцев старательно скрывала беременность от всех. Шло время. На шестом месяце скрывать беременность от родных далее Анна не могла. Известие о внебрачных отношениях и ожидание ребёнка тяжело было принято в семье Изрядновых. Анна вынуждена была уйти. Она сняла комнату около Серпуховской заставы и стала с Есениным жить совместно. Он бросает работу в издательстве, целиком занимаясь сочинительством.
4-го отдела ГУГБ
капитан Государственной безопасности (Журбенко)
МНОГО ЖЕНЩИН МЕНЯ ЛЮБИЛО, ДА И САМ Я ЛЮБИЛ НЕ ОДНУ
Работа на одном предприятии, совместное посещение учебного заведения и Суриковского литературно-музыкального кружка, бережное отношение Изрядновой к восемнадцатилетнему поэту укрепляло их дружбу, которая вскоре переросла во взаимные любовные чувства. В марте 1914 года Есенин и Изряднова начали совместную жизнь (гражданский брак), сняв комнату возле Серпуховской заставы. У молодых всё ладилось. Изряднова во многом помогала поэту устраивать в издательствах его стихи. Ещё в конце 1913 года она познакомила Есенина с редактором сытинских изданий и близкого к семье Изрядновых В.А.Попова. Поэт передал Попову несколько своих стихотворений. Некоторые из них вскоре были опубликованы в журнале «Мирок». «Под помещённым в №1 журнала «Мирок» стихотворением Берёза стояла подпись «Аристон», избранная Есениным тогда в качестве псевдонима. При публикации следующих стихотворений журнал «Мирок» помещал под ними фамилию автора». Так начинался литературный дебют Есенина в печати. А 8 февраля 1914 года Есенин и Изряднова вместе с другими рабочими типографии Сытина встречались с А.М.Горьким, приехавшим ознакомиться с типографским музеем.
В начале марта они вместе переживали смерть самого дорогого друга юности Есенина, товарища по учёбе во второклассной учительской школе в Спас-Клепиках Гриши Панфилова, который умер от туберкулёза. «Был у него друг, — пишет Изряднова, – Гриша Панфилов, писал ему хорошие письма, ободрял его, просил не бросать писать».[11] В письме от 2 марта 1914 года отец Гриши Панфилова сообщал: «В понедельник 24 февраля он стал сильно тосковать и послал за мной в лавку. Я прихожу в 6 ч. веч. первым его вопросом было: – А что, папа, от Серёжи письма нет? – Я ответил: – Нет. – Жаль, – говорит, — что я от него ответа не дождусь. А журнал не прислал? – Я сказал: – Нет. – Скверно. Повсюду неудача. – . Промучился до ½ — 2 часа ночи. отошёл в вечность. Видно, Серёжа, что у вас была истинная и искренняя дружба. Почти ежедневно он вспоминал о тебе. По нескольку раз перечитывал твои письма и любовался твоим портретом. ». Потеря ближайшего друга – самая тяжёлая утрата для юного поэта. Первая в жизни трагедия и первое потрясение. Великая грусть запала в его поэтическое сознание. Эту потерю Есенин переживал до самой своей смерти.
Однако совместная жизнь Есенина и Изрядновой продолжалась не более трёх месяцев. Есенин всё более и более осознавал, что его главное призвание быть поэтом. Да и к семейной жизни он не был приспособлен и не желал приспосабливаться. Изряднова сетует в воспоминаниях: «Всё свободное время читал, жалованье тратил на книги, журналы, нисколько не думая, как жить».[13] А заботиться о семье уже надо было, так как Изряднова ждала ребёнка и, видимо, стала требовать, чтобы Есенин зарабатывал больше. Но поэт отнёсся к этому холодно. Ему нужно «пробивать» свои стихи. В середине мая, когда закончились лекции в университете Шанявского, он бросает работу в типографии и в начале июня уезжает в Ялту. По сути, это был побег от житейских проблем, от суеты московских улиц, но более всего от постоянного давления отца, от которого Есенин не хотел зависеть. Перед отъездом поэт сказал Изрядновой, чтобы она тоже приехала в Ялту недели через две. Но так как денег не было больше ни у него, ни у неё, Есенину через месяц пришлось вернуться в Москву. Но к Изрядновой он не пошёл. Ночевал у товарищей. И, в связи с отсутствием средств к существованию, уехал на два месяца в родное село.
1 августа 1914 года началась Первая мировая война и Есенин написал серию патриотических стихотворений: «Бельгия», «Польша», «Греция», «Богатырский посвист» и другие. А в первых числах сентября поэт, получив письмо от Изрядновой, вернулся к ней в Москву и устроился работать корректором в типографию торгового дома «Д. Чернышёв и Н. Кобельков». Работал с восьми часов утра до семи вечера. Домой приходил уставший. Писать стихи было некогда. Но и тут Есенин продержался только три месяца. «В декабре он бросает работу и отдаётся весь стихам, пишет целыми днями. В январе печатают его стихи в газете «Новь», журналах «Парус», «Заря» и других». Вскоре Есенин и Изряднова поселяются вместе по адресу: 2-й Павловский пер., д. 3, кв. 12. Именно здесь 21 декабря у них родился сын Юрий. «Есенину пришлось много канителиться со мной (жили мы только вдвоём). Нужно было меня отправить в больницу, заботиться о квартире. Когда я вернулась домой, у него был образцовый порядок: везде вымыто, печи истоплены и даже обед готов и куплено пирожное, ждал. На ребёнка смотрел с любопытством, всё твердил: «Вот я и отец». Потом скоро привык, полюбил его, качал, убаюкивая, пел над ним песни. Заставлял меня, укачивая, петь: «Ты пой ему больше песен»». И всё же «он в это время был занят только мыслями о стихах, о будущей поэтической судьбе, и конечно же его первый брак (впрочем, как и все остальные) был обречён на неудачу. Несмотря на то, что Изряднова была верной и преданной ему женщиной». В эти дни Есенин возобновил посещение университета Шанявского, появлялся на заседаниях литературно-художественного кружка при журнале «Млечный путь», не забывал и Суриковское объединение, где 2 февраля 1915 года на собрании его участников был избран в редколлегию журнала «Доброе утро».
Есенин уже осознавал себя полноценным поэтом, но все успехи на ниве поэзии почти не приносили денежной прибыли, потому жить молодым приходилось в основном на отцовские средства. Такого положения дел родители, как правило, не принимают. Отцу Есенина занятие стихотворством сына не нравилось. Он считал, что новоиспечённые супруги висят у него на шее. Поэтому Есенин «должен был уехать обратно по материальным обстоятельствам в деревню». Из Константинова поэт писал жене хорошие письма, просил беречь сына, обещал вскорости приехать в Москву. И приехал, но на три дня, чтобы забрать рукопись подготовленной книги «Радуница» и отправиться в Петроград. «Осенью опять заехал: «Еду в Петроград». Звал с собой. Тут же говорил: «Скоро вернусь, не буду жить там долго»». Звать-то звал с собой, но знал, что жена не поедет с маленьким ребёнком, да и не любила Изряднова постоянные разъезды и перемену места жительства. А Есенин – наоборот. Он был вечным непоседой. Тем более, чтобы быть замеченным, всякому молодому поэту нужно активно искать своё место в бурлящем литературном процессе страны, а он, как известно, наиболее бурный в столичных городах. И Есенин сумел воспользоваться исключительно благоприятным для него моментом, сложившимся в Петербурге в начале 1915 года.
К Изрядновой Есенин наведался только 19 января 1916 года. Приехал он в Москву с Клюевым. «Сшили они себе боярские костюмы – бархатные и длинные кафтаны. Читали они стихи в лазарете имени Елизаветы Фёдоровны < при> Марфо-Марьинской обители <на Большой Ордынке > и в <«Обществе свободной > эстетики». В «Эстетике» на них смотрели как на диковинку. » «Вчера общество свободной эстетики устроило вечер народных поэтов Н.Клюева и С.Есенина. Поэты ещё до чтения своих стихов привлекли внимание собравшихся своими своеобразными костюмами: оба были в чёрных бархатных кафтанах, цветных рубахах и жёлтых сапогах.
Есенин всегда мечтал о своём семейном очаге, очень любил детей. «Есенин не забывал своего первенца, иногда приходил к нему». Возможно, если бы Изряднова, взяв сына, приехала в Константиново, их семья уцелела бы. О верности и преданности Изрядновой Есенин помнил всю жизнь. В трудные минуты часто обращался к ней за помощью. В середине октября 1925 года, когда поэт работал над поэмой «Пармен Крямин», он неожиданно, в 8 часов утра, буквально ворвался в полуподвальную комнату Изрядновой, жившей тогда во Вспольном переулке. Спешно сбросив плащ, потребовал, чтобы растопила печь. Изряднова «стала уговаривать его, чтобы не жёг, жалеть будет потом, потому что и раньше бывали такие случаи: придёт, порвёт свои карточки, рукописи, а потом ругает меня – зачем давала. В этот раз никакие уговоры не действовали, волнуется, говорит: «Неужели даже ты не сделаешь для меня то, что хочу?». Повела его в кухню, затопила плиту. И вот он в своём сером костюме, в шляпе стоит около плиты с кочергой в руке и тщательно смотрит, как бы чего не осталось не сожжённым. Когда всё сжёг, успокоился, стал чай пить и мирно разговаривать. На мой вопрос, почему рано пришёл, говорит, что встал давно, уже много работал».
Перед отъездом в Ленинград виделись Есенин и Изряднова последний раз. «Сказал, что пришёл проститься. На мой вопрос: «Что? Почему?» – говорит: «Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверное, умру». Просил не баловать, беречь сына». Это было 23 декабря 1925 года – за четыре дня до смерти Есенина.
«Анна Романовна принадлежала к числу женщин, на чьей самоотверженности держится белый свет. Глядя на неё, простую и скромную, вечно погружённую в житейские заботы, можно было обмануться и не заметить, что она была в высокой степени наделена чувством юмора, обладала литературным вкусом, была начитана. Всё связанное с Есениным было для неё свято, его поступков она не обсуждала и не осуждала. Долг окружающих по отношению к нему был ей совершенно ясен – оберегать. И вот – не уберегли. Сама работящая, она уважала в нём труженика – кому как не ей было видно, какой путь он прошёл всего за десять лет, как сам себя менял внешне и внутренне, сколько вбирал в себя – за день больше, чем иной за неделю или за месяц. С сыном своим она рассталась в конце тридцатых годов и, не зная о его гибели, десять лет ждала его – до последнего своего вздоха». «Грустная песня, ты – русская боль…».