Поезда уходят на Москву.
От людского шума ли, от скопа ль
Каждый день я чувствую тоску.
Я под скрипы шхун и кораблей
Слышу голос плачущей тальянки
Иль далекий окрик журавлей.
Но мне осталось, мне осталось
Волос твоих стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
В сердце снов золотистых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь — простыня да кровать.
Наша жизнь — поцелуй да в омут.
Я не знал, что любовь — чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.
И стихи бы писать я забросил
Только б, только касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Но мне осталось, мне осталось
Волос твоих стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
Trains depart to Moscow.
From the human noise whether, from osprey al
Every day I feel the anguish.
I’m under the schooners and ships
Hear the voice of weeping тальянки
Il a far cry from the cranes.
But left to me, left to me
Hair of your glass smoke
And the eyes of the autumn fatigue.
In the heart of the dreams of the Golden bowl.
A lot of girls I перещупал,
A lot of women in the corners of the holding.
So what the hell I’m sick of this.
Our life — sheet Yes the bed.
Our life — kiss Yes in the pool.
I never knew that love — the plague.
Come and narrow eye
Hooligan brought to mind.
And poems to write I gave up
If only, only touch the hand
And your hair color in the autumn.
But left to me, left to me
Hair of your glass smoke
And the eyes of the autumn fatigue.
Поезда уходят на Москву.
От людского шума ли, от скопа ль
Каждый день я чувствую тоску.
Я под скрипы шхун и кораблей
Слышу голос плачущей тальянки
И далекий окрик журавлей.
Но мне осталось, мне осталось
Волос твоих стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
В сердце снов золотистых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углах прижимал.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь — простыня да кровать.
Наша жизнь — поцелуй да в омут.
Я не знал, что любовь — чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.
И стихи бы писать я забросил
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Но мне осталось, мне осталось
Волос твоих стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
Trains depart to Moscow.
From the human noise whether, from osprey al
Every day I feel the anguish.
I’m under the schooners and ships
Hear the voice of weeping тальянки
And the distant cry of cranes.
But left to me, left to me
Hair of your glass smoke
And the eyes of the autumn fatigue.
In the heart of the dreams of the Golden bowl.
A lot of girls I перещупал,
A lot of women in the corners of the holding.
So what the hell I’m sick of this.
Our life — sheet Yes the bed.
Our life — kiss Yes in the pool.
I never knew that love — the plague.
Come and narrow eye
Hooligan brought to mind.
And poems to write I gave up
If only subtly touching hands
And your hair color in the autumn.
But left to me, left to me
Hair of your glass smoke
And the eyes of the autumn fatigue.
Просмотров за все время у Любавин Сергей — Прощание с Айседорой (стихи Сергея Есенина): [71]