Весенний лист Есенин-Вольпин

ЕЁ СУДЬИ И ЕЁ КРОВАВЫЕ ЖЕРТВЫ

(О творчестве советского дисидента, сподвижника Сахарова,

Александра Сергеевича Есенина-Вольпина — сына Сергея Есенина

отрывок из 3-ей встречи с антологией "Закон случайных чисел")

торых героях этой книги, не рискуя показаться вам назойли-

вым, дорогой читатель, так как те подробности, которые я хо-

тел бы вам сообщить, вряд ли оставят вас равнодушными.

И, оглядываясь мысленно на Льва Засецкого, на его промете-

ев порыв, начну рассказ с опального поэта, ученого и мысли-

теля, одного из самых ненавидимых официальной властью в

50-е — 70-е годы, — Александра Сергеевича Есенина-Вольпина,

сына Сергея Есенина.

меня к нему) протянулась невидимая простым глазом нить

длиною без малого уже около 60-и лет.

Самое начало 60-х годов, первые мои литературные пробы,

первый рассказ, неоконченная повесть. Первые "запойные" го-

ды какого-то осатанелого желания загубить своими каракуля-

ми как можно больше прекрасной писчей бумаги, сменились

скепсисом и банальнейшим вопросом: что делать? Я уже был

аспирантом Академии Наук. Так что же, наука, литература?

И то, и другое манило, хотелось испытать себя на качество.

Но кое в чём я уже разбирался. И от одной мысли, что некто

имя рек будет выламывать мне руки, заставляя писать не то,

что я думаю и чувствую, у меня от ненависти кровь леденела

в жилах. Кончилась хрущевская оттепель, начиналась эпоха

"тихого террора". Теперь, спустя столько лет, я

прекрасно понимаю, что меня ждала гибельная судьба.

Уже в то время у меня были стихи чистой "58 пробы".

Но я говорил себе: "Нет! Дудки! На этом вы меня не возьмёте,

я буду ученым, не достанете!" В те годы многие молодые

интеллигенты ушли в такую скрытую духовную оппозицию.

Иннокентий Смоктуновский, обсуждая со мной мои стихи

подаренные ему,(это была средина 80-х)сказал:

"Вы не их поэт" — это был комплимент года.

Это произошло в зиму 1967-1968 г.г. — мне дали совершенно

конфиденциально всего на три дня книгу, изданную в Англии

в 1961 г. на двух языках — русском и английском. Сейчас та-

кие двуязычные книги не редкость, но тогда и это было инте-

ресно. Книга называлась "Весенний лист". Автор — Александр

Первое впечатление — потрясение!

И не столько откровенным антисоветским пафосом — одно из

стихотворений так и заканчивалось:

С коммунистами на кладбище одном",

системы, как таковой. Сейчас этим никого не удивишь.

Но в те годы не то что написать, быть пойманным

кэгэбешниками с этой книгой означало дальнюю дорогу

Есенин-Вольпин, как следует из самой книги, написал

её здесь, в России и передал на публикацию на Запад с тем,

чтобы книгу опубликовали под его настоящим именем. Это

требовало беспримерного мужества, он все время слышал за

спиной дыхание ищеек с Лубянки, но не дрогнул. Он прошёл

Лубянку, психбольницу в Ленинграде, ссылку в Караганду,

Ухтинский и Устьвимский лагеря.

Он вместе с Владимиром Буковским был зверски избиваем пере-

одетой милицией при разгоне поэтов от памятника Маяковскому,

где вольнолюбивая поросль молодых московских поэтов читала

стихи. Их затаскивали в подъезды ближайших домов, избивали

и говорили — "придёте ещё раз — убьём"

О поэте Александре Есенине-Вольпине: Писал он блистательно

и блистательно импровизировал. От манеры письма отца —

Сергея Есенина в нем было ни грана. Это совсем другой поэти

ческий менталитет. Городской интеллигент до мозга костей,

ученый, он сотворил в поэзии немыслимое — повторил "Ворона"

Эдгара По. Он взял уникальную форму "Ворона" По, заменив

в оригинале меланхолию погибшей любви на меланхолию и обре

ченность личности в условиях сталинского террора и произвола

КГБ. А форма! Сохранена блистательно. Во всех нюансах.

Но, наполненный более трагическим содержанием, "Ворон"

Есенина-Вольпина поистине реквием жертвам террора и насилия.

( отрывок из парафраза на “ВОРОНА” Эдгара По )

. Кто поверить согласится,

чтобы где-нибудь, когда —

Сел над дверью говорящий

без запинки, без труда

Ворон с кличкой “Никогда”.

Чтоб Утопии незнанье мне не ставили в укор.

В скучном длинном описаньи я искал упоминанья

Об арестах за блужданья в той стране, не знавшей ссор —

Потому что для блужданья никаких не надо ссор,

Но глубок ли Томас Мор?

Вдруг как будто постучали. Кто так поздно? Что за вздор.

И в сомненьи и в печали я шептал: “То друг едва ли,

Всех друзей давно услали. Хорошо бы просто вор!”

И в восторге от надежды, я сказал: Войдите, вор!

Кто-то каркнул: Nevermore.

В колонтитуле суперобложка книги "Весенний лист"

Свидетельство о публикации №115071102489

или Вы хотите отдельной строкой на моей полосе?

Но они будут автоматом приплюсованы к моим стихам

и я окажусь в роли грабителя с большой дороги.