Комментарии 8

Черный человек Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь. Голова моя машет ушами,

Как крыльями птица.

Маячить больше невмочь.

На кровать ко мне садится,

Спать не дает мне всю ночь. Черный человек

Водит пальцем по мерзкой книге

И, гнусавя надо мной,

Как над усопшим монах,

Читает мне жизнь

Какого-то прохвоста и забулдыги,

Нагоняя на душу тоску и страх.

Черный, черный! «Слушай, слушай, —

Бормочет он мне, —

В книге много прекраснейших

Мыслей и планов.

Проживал в стране

Громил и шарлатанов. В декабре в той стране

Снег до дьявола чист,

И метели заводят

Был человек тот авантюрист,

Но самой высокой

И лучшей марки. Был он изящен,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою. Счастье, — говорил он, —

Есть ловкость ума и рук.

Все неловкие души

За несчастных всегда известны.

И лживые жесты. В грозы, в бури,

В житейскую стынь,

При тяжелых утратах

И когда тебе грустно,

Казаться улыбчивым и простым —

Самое высшее в мире искусство». «Черный человек!

Ты не смеешь этого!

Ты ведь не на службе

Что мне до жизни

Читай и рассказывай». Черный человек

Глядит на меня в упор.

И глаза покрываются

Словно хочет сказать мне,

Что я жулик и вор,

Так бесстыдно и нагло

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль, как рощу в сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь. Ночь морозная.

Тих покой перекрестка.

Я один у окошка,

Ни гостя, ни друга не жду.

Вся равнина покрыта

Сыпучей и мягкой известкой,

И деревья, как всадники,

Съехались в нашем саду. Где-то плачет

Ночная зловещая птица.

Сеют копытливый стук.

Вот опять этот черный

На кресло мое садится,

Приподняв свой цилиндр

И откинув небрежно сюртук. «Слушай, слушай! —

Хрипит он, смотря мне в лицо,

И ближе клонится. —

Я не видел, чтоб кто-нибудь

Так ненужно и глупо

Страдал бессонницей. Ах, положим, ошибся!

Ведь нынче луна.

Что же нужно еще

Напоенному дремой мирику?

Может, с толстыми ляжками

Тайно придет „она“,

И ты будешь читать

Свою дохлую томную лирику? Ах, люблю я поэтов!

В них всегда нахожу я

Историю, сердцу знакомую, —

Как прыщавой курсистке

Говорит о мирах,

Половой истекая истомою. Не знаю, не помню,

А может, в Рязани,

В простой крестьянской семье,

С голубыми глазами. И вот стал он взрослым,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою». «Черный человек!

Ты прескверный гость.

Эта слава давно

Про тебя разносится».

Я взбешен, разъярен,

И летит моя трость

Прямо к морде его,

Синеет в окошко рассвет.

Что ты, ночь, наковеркала?

Я в цилиндре стою.

Никого со мной нет.

И разбитое зеркало. [1925]

Жив и я. Привет тебе, привет!

Пусть струится над твоей избушкой

Тот вечерний несказанный свет.

Загрустила шибко обо мне,

Что ты часто xодишь на дорогу

В старомодном ветxом шушуне.

Часто видится одно и то ж:

Будто кто-то мне в кабацкой драке

Саданул под сердце финский нож.

Это только тягостная бредь.

Не такой уж горький я пропойца,

Чтоб, тебя не видя, умереть.

И мечтаю только лишь о том,

Чтоб скорее от тоски мятежной

Воротиться в низенький наш дом.

По-весеннему наш белый сад.

Только ты меня уж на рассвете

Не буди, как восемь лет назад.

Не волнуй того, что не сбылось,-

Слишком раннюю утрату и усталость

Испытать мне в жизни привелось.

К старому возврата больше нет.

Ты одна мне помощь и отрада,

Ты одна мне несказанный свет.

Не грусти так шибко обо мне.

Не xоди так часто на дорогу

В старомодном ветxом шушуне».

«Шаганэ ты моя, Шаганэ!

Потому, что я с севера, что ли,

Я готов рассказать тебе поле,

Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Что луна там огромней в сто раз,

Как бы ни был красив Шираз,

Он не лучше рязанских раздолий.

Потому, что я с севера, что ли.

Эти волосы взял я у ржи,

Если хочешь, на палец вяжи —

Я нисколько не чувствую боли.

Я готов рассказать тебе поле.

По кудрям ты моим догадайся.

Дорогая, шути, улыбайся,

Не буди только память во мне

Про волнистую рожь при луне.

Там, на севере, девушка тоже,

На тебя она страшно похожа,

Может, думает обо мне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ».

«Я обманывать себя не стану,

Залегла забота в сердце мглистом.

Отчего прослыл я шарлатаном?

Отчего прослыл я скандалистом?

Не расстреливал несчастных по темницам.

Я всего лишь уличный повеса,

Улыбающийся встречным лицам.

По всему тверскому околотку

В переулках каждая собака

Знает мою легкую походку.

Головой кивает мне навстречу.

Для зверей приятель я хороший,

Каждый стих мой душу зверя лечит.

В глупой страсти сердце жить не в силе,-

В нем удобней, грусть свою уменьшив,

Золото овса давать кобыле.

Я иному покорился царству.

Каждому здесь кобелю на шею

Я готов отдать мой лучший галстук.

Прояснилась омуть в сердце мглистом.

Оттого прослыл я шарлатаном,

Оттого прослыл я скандалистом».

Ты махни мне весёлой рукой.

У осеннего месяца тоже

Свет ласкающий, тихий такой.

В первый раз от прохлады согрет,

И опять и живу и надеюсь

На любовь, которой уж нет.

Посоленная белью песка,

И измятая чья-то невинность,

И кому-то родная тоска.

Что любить не отдельно, не врозь —

Нам одною любовью с тобою

Эту родину привелось.

Клен ты мой опавший

«Клен ты мой опавший, клен заледенелый,

Что стоишь нагнувшись под метелью белой?

Словно за деревню погулять ты вышел.

Утонул в сугробе, приморозил ногу.

Не дойду до дома с дружеской попойки.

Распевал им песни под метель о лете.

Только не опавшим, а вовсю зеленым.

Как жену чужую, обнимал березку».

Не жалею, не зову, не плачу

«Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым.

Сердце, тронутое холодком,

И страна березового ситца

Не заманит шляться босиком.

Расшевеливаешь пламень уст

О моя утраченная свежесть,

Буйство глаз и половодье чувств.

Жизнь моя? иль ты приснилась мне?

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне.

Тихо льется с кленов листьев медь.

Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло процвесть и умереть».

Отговорила роща золотая

«Отговорила роща золотая

Березовым, веселым языком,

И журавли, печально пролетая,

Уж не жалеют больше ни о ком.

Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.

О всех ушедших грезит конопляник

С широким месяцем над голубым прудом.

А журавлей относит ветер в даль,

Я полон дум о юности веселой,

Но ничего в прошедшем мне не жаль.

Не жаль души сиреневую цветь.

В саду горит костер рябины красной,

Но никого не может он согреть.

От желтизны не пропадет трава,

Как дерево роняет тихо листья,

Так я роняю грустные слова.

Сгребет их все в один ненужный ком.

Скажите так. что роща золотая

Отговорила милым языком».

Да, есть поэты, которых можно бесконечно цитировать.