И в розово-смрадном огне

Тогда над страною калифствовал

Керенский на белом коне.

И ту же сермяжную рать

Прохвосты и дармоеды

Сгоняли на фронт умирать.

Но все же не взял я шпагу.

Под грохот и рев мортир

Другую явил я отвагу —

Был первый в стране дезертир.

Вскоре, как и водится у молодежи, организовалась небольшая дружная компания. Поэт Алексей Ганин предложил поездку в его родную деревню Коншино Вологодской губернии. В автобиографических заметках Есенина упоминается Мурман, Архангельск, Соловки, где он бывал. В семидесятые годы обнаружен план воспоминаний, которые собиралась писать 3. Н. Райх уже в 30-е годы. (План опубликован в воспоминаниях Т. С. Есениной «Дом на Новинском бульваре» в журнале «Согласие» I № 4 за 1991 год). Есть в этом плане и такая строка: «Белое море — Соловки, рыбачка, чайка, стихи Ганина». Есенин упоминает об этой поездке лишь в одном стихотворении — «Небо ли такое белое. », в котором есть строчки:

Все равно — Архангельском иль Умбою

Проплывать тебе на Соловки.

Было это удивительно романтическое путешествие. Зинаида в начале поездки еще не была «девушкой Есенина», все спутники были к ней «немного неравнодушны». Алексей Ганин написал во время путешествия несколько стихотворений и посвятил их «3. Р.». Опубликовано стихотворение «Русалка — зеленые косы. ».

Русалка — зеленые косы,

По белой волне расплеснешь.

Но предложение стать его женой сделал Сергей Есенин. Зинаида дала согласие не сразу, он нервничал. Была телеграмма в Орел: «Вышли сто венчаюсь». Николай Андреевич выслал деньги, не требуя объяснений от любимой и своенравной дочери. Венчались 4 августа 1917 года в Кирико-Улитовской церкви под Вологдой, шафером на свадьбе был Алексей Ганин. Местным краеведам удалось записать воспоминания старенькой сестры Ганина Елены Алексеевны Сорокиной, которая помнила эту свадьбу. На Зинаиде не было свадебного платья, была она одета в белую блестящую кофточку и черную шуршащую юбку. А букет цветов для невесты Сергей набрал по дороге в церковь На лужайке, где их было множество.

Об этом, разумеется, никогда и нигде не говорилось. До сих пор было мало известно о таком романтическом и важном для обоих периоде. Причины понятны: писать и говорить об этом — значит писать и говорить о Соловках, о Ганине, расстрелянном в 1925 году как «враг народа», о Зинаиде Райх, чье имя велено забыть в тридцать девятом.

Сергей и Зинаида Есенины жили в Петрограде, Москве, Орле. В Орел они приехали сразу после венчания в Вологодской губернии, путешествие на Север не было их свадебной поездкой, оно состоялось перед свадьбой. Об этом свидетельствует и сам поэт, который, по воспоминаниям Владимира Чернявского, любил повторять рассказ о своем сватовстве на лоне северного пейзажа во время поездки на пароходе, а также воспоминания Т. С. Есениной и материалы о Ганине. Погостив в Орле, вернулись в Петроград, сняли две комнаты на втором этаже дома на Литейном, 33 (на доме установлена мемориальная доска). Это было их первое собственное жилье, а для Есенина, позже скитавшегося по чужим квартирам, и единственное. К Есениным приходили друзья, часто звучали стихи. Хозяйка, жена поэта, была не только обаятельна, но гостеприимна и приветлива. Друг Есениных поэт В. Чернявский вспоминал: «Жили они без особого комфорта (тогда было не до того), но со своего рода домашним укладом и не очень бедно. Сергей много печатался, и ему платили как поэту большого масштаба. И он, и Зинаида Николаевна умели быть, несмотря на начинающуюся голодовку, приветливыми хозяевами. У небольшого обеденного стола близ печки, в которой мы трое по вечерам за тихими разговорами (чаяниями и воспоминаниями) пекли революционную картошку, нередко собирались за самоваром гости». И далее: «Его, тогда еще не очень избалованного чудесами, восхищала эта неприхотливая романтика и тешило право на простые слова: «У меня есть жена». Мне впервые открылись в нем черточки «избяного хозяина» и главы своего очага. Как-никак, тут был для него первый личный дом, закладка его собственной семьи, и он, играя иногда во внешнюю нелюбовь ко всем «порядкам», и ворча на сковывающие мелочи семейных отношений, внутренне не придавал укладу жизни большое значение».

Зинаида была трудолюбива, деловита и хозяйственна, умела готовить вкусные блюда, и Есенин это ценил, особенно впоследствии — тоскуя по семье, он вспоминал и это искусство Зинаиды (об этом рассказ С. Кошечкина «Борщ с гречневой кашей»).

Была Зинаида не только женой, но и другом Есенину, она знала и хорошо читала стихи Блока, Маяковского и, конечно, Есенина. Стихотворение «Не пора ль перед новым посемьем. » публиковалось впервые по списку, сделанному рукой Зинаиды. Под стихотворением была приписка: «Под диктовку Сергея Есенина записано в ноябре 1917 года Зинаидой Есениной».

«Я, брат, жену люблю», — так отговаривался иногда Eceнин от холостяцких компаний. Он запретил Зинаиде работать в редакции; узнав, что она увлекается лепкой, говорил: «Тебе ребят рожать, а не скульптуры лепить». Зинаида родила Есенину двух детей, девочку и мальчика, но своей работой и судьбой распорядилась по-своему. Узнав, что для наркомата продовольствия набирают машинисток, она предложила свои услуги и была принята.

Петр Авдеевич Кузько писал в воспоминаниях: «В конце января 1918 года вновь назначенный нарком продовольствие А. Д. Цюрупа поручил мне прикрепить к секретариату коллегии несколько машинисток из числа тех, которые только что были набраны для комиссариата. Через два-три дня ко мне подошла одна из новых машинисток, молодая интересная женщина, и спросила:

— Товарищ Кузько, не писали ли вы когда-нибудь в газете о поэте Сергее Есенине?

Я ответил, что действительно в 1915 году я написал о Есенине статью в газете «Кубанская мысль». Протягивая мне руку и радостно улыбаясь, она сказала:

— А я жена Есенина, Зинаида Николаевна.

В тот же вечер я уже был на квартире у Есениных, которые жили где-то неподалеку от комиссариата.

Сергей Александрович встретил меня очень приветливо». Когда в марте 1918 года Советское правительство переехало из Петрограда в Москву, сюда на постоянное жительство переехали и Есенины. Как и все рядовые служащие наркомата жили они в гостиничных номерах на Тверской. Здесь они жили недолго, но этот период им был дорог, они были очень близки, встречались с интересными людьми. Зинаида познакомила Сергея с Александром Дмитриевичем Цюрупой, благодаря Зинаиде Есенин бывал и в Кремле, видел и слышал Ленина.

Подруга Зинаиды, тоже Зинаида, — Зинаида Гейман, дочь известного советского работника, вспоминала: «Сергей Есенин с Зинаидой жили в плохоньком номере какой-то гостиницы. У них было неуютно, мрачно, по-богемному. На столе крошки, вода, разбросано. У нас роскошно, номер в две комнаты и ванна, свой телефон, бархатная скатерть на круглом столе, который покрывался белоснежной полотняной тонкой скатертью, когда официант приносил блестящий металлический чайный сервиз. Словом, было уютно, и к нам вечерами часто приходил Есенин с Зинаидой. Она беременна Таничкой. В черном платье с высоким воротом. Он в сереньком костюме с галстуком-бантиком, приносил балалайку, пел и читал стихи. Тогда жилось впроголодь, но мы получали паек — черный хлеб и сахар были у нас вдоволь, и мы их угощали».

Обидно читать эти слова, обидно за Есенина, которому всегда приходилось греться и подкармливаться у чужого очага. А ведь он был очень гордый!

Вскоре Зинаида уехала в Орел, где 29 мая 1918 года у Есениных родилась дочь Татьяна.

Кирико-Улитовская церковь, в которой венчались Есенин и Райх г. Орел. Ильинская площадь

г. Орел. Молочный базар г. Орел. Дом, в котором бывал С. Есенин

Сергей Есенин. 1917 г. Зинаида Райх. 1917 г.

Зинаида Райх с отцом Николаем Андреевичем. 1917 г.

В «Хронике» Белоусова, в воспоминаниях К. С. Есенина называется время приезда Сергея Александровича Есенина в Орел — вторая половина августа 1917 года. В Петроград Есенины вернулись в сентябре, называется даже 20 число. В этом промежутке они не были ни в Константиново, ни в Москве, во всяком случае об этом нет упоминаний в «Хрониках» и многочисленной литературе о Есенине. Следовательно, пребывание Есенина в Орле в первый его приезд было более продолжительным, чем считалось до сих пор, можно предположить — от двух до трех недель.

С вокзала на Кромскую, 58, где жили родители Зинаиды, Есенины могли добраться и трамваем — в Орле трамвайное движение открыто в 1898-м, а по Кромской улице в 1900 году. Но скорее всего, они взяли извозчика, проехали по Московской улице, мимо Ильинки через Мариинский мост, Торговые ряды, мимо здания с колоннами, где размещалась городская дума, и повернули на Кромскую, на которую весело глядел узорчатыми окнами деревянный домик.

Домовладельцами были не родители Зинаиды, а ее тетка Варвара Ивановна и ее муж Владимир Иванович Данцигер. Среди документов, которые хранились в этом доме и последней владелицей которых была Зинаида Петровна Викторова, был и этот — «Выпись из крепостной Орловского нотариального архива книги по г. Орлу за 1899 год № 168», в которой говорится: «Тысяча восемьсот девяносто девятого года августа двадцать седьмого дня прибыл и. д. нотариуса г. Орла. Сергей Степанович Акулов из конторы его первой части, по Воскресенскому переулку, в доме № 6 Тягунова — первой ее части Орла, на Кромскую улицу, где лично ему известные и к совершению актов законноправоспособные Орловский купец Алексей Дмитриевич Тягунов и мещане Владимир Иванович и его супруга Варвара Ивановна Данцигер, жившие на этой улице, первый в своем доме, а последние в доме Курляндского, при известных ему лично свидетелях заявили о желании своем совершить купчую крепость на следующих условиях: Орловский купец Алексей Дмитриевич Тягунов продал Орловскому мещанину Владимиру Ивановичу и его жене Варваре Ивановне Данцигер в равноправное их владение собственное недвижимое имение. именно усадебное место в г. Орле, первой части, прихода Богоявленской церкви на Кромской улице мерою по улице двенадцать с четвертью сажен, в заднем конце пятнадцать с четвертью сажен, а в глубину с обеих сторон по сорока сажен, с деревянным на нем домом. садом и со всеми надворными постройками. А взял за это проданное имение денег восемь тысяч рублей с отнесением расходов по купчей на их же, покупщиков, счет. До сего означенное имение никому не продано, не заложено и в споре не состоит».

Документ интересен сам по себе, его старинным деловым стилем, но еще важнее факты — имена, размеры усадьбы, цена.

Варвара Ивановна Данцигер (в девичестве Викторова) приходилась родной сестрой матери Зинаиды — Анны Ивановны Райх. Они рано остались сиротами, их воспитал дядя А. Е. Викторов, дал образование, выпустил в жизнь. Варвара Ивановна вышла замуж за орловского мещанина Владимира Ивановича Данцигера, у которого в Орле были красильня и собственный дом. А когда дом в пять окошек стал тесен, на той же усадьбе по улице Кромской, 58 в 1906 году был построен каменный флигель, судя по проекту и сохранившимся в шестидесятые годы развалинам, очень красивый и просторный. После революции флигель отобрали, в нем до самого последнего времени размещались детские ясли. А дом превратили в коммунальную квартиру, хозяев «уплотнили», оставив Варваре Ивановне и Зинаиде Петровне одну комнатку, в которой и стоял большой сундук. У Варвары Ивановны и Владимира Ивановича своих детей не было, но в их доме нашли приют три поколения семьи Райх — ее сестра Анна Ивановна с мужем Николаем Андреевичем, их дочь Зинаида Николаевна Есенина и внуки Таня и Костя Есенины. Зинаиде была отведена угловая комната (если идти по улице от центра), окнами она выходила на Кромскую, была просторной и уютной. В этот дом и приехали в августе 1917 года Сергей и Зинаида Есенины и Алексей Ганин. Анна Ивановна и Николай Андреевич встретили их приветливо, вот только с Николаем Андреевичем произошел конфуз: вначале он принял за своего зятя не Есенина, а «более подходящего», на его взгляд, спутника Есенина. Об этом он рассказывал частенько и с юмором своим внукам, Константин Сергеевич рассказывал уже детям, знакомым. А вот как он передает рассказ деда в своих воспоминаниях «Через волшебный фонарь» (1985).

«В конце лета приехали в Орел трое, — рассказывал дед, — Зинаида с мужем и какой-то белобрысый паренек. Муж — высокий, темноволосый, солидный, серьезный. Ну, конечно, устроили небольшой пир. Время трудное было. Посидели, попили, поговорили. Ночь подошла. Молодым я комнату отвел. Гляжу, а Зинаида не к мужу, а к белобрысенькому подходит. Я ничего не понимаю. Она с ним вдвоем идет в отведенную комнату. Тогда только сообразил, что муж-то — белобрысенький. А второй — это его приятель. ».

Были прекрасные дни конца августа и начала сентября. Как провели Есенины эти хмельные августовские дни? Гуляли ли в городском саду? Ходили на Оку, в лес, в поле? С кем встречались? Или они ограничились домом, беседкой, садом, где зрели яблоки, груши, вишни и буйно цвели цветы?

Зинаида вернется в Орел весной 1918 года. Здесь у Есениных родится дочка Таня, похожая на отца, его любимица.

Документально подтвержденных данных о других приездах Есенина в Орел не сохранилось, зато косвенных предостаточно. Автору этих строк в начале шестидесятых годов приходилось встречаться со старыми жительницами Орла, подругами и родственниками Зинаиды. Эмилия Максимовна Высоцкая рассказывала мне, как она увидела Есенина в «Зиночкиной комнате» (той самой угловой). Это было, когда Таня была совсем маленькой. Она пришла к Зинаиде и увидела в комнате молодого мужчину. Она знала, что Зинаида замужем за поэтом Есениным, видела его на фотографиях и поэтому узнала сразу. Есенин сидел у детской кроватки, Зина за столом. Запомнила девушка и такую деталь — на стуле лежала мужская шляпа. Когда девушка вошла, Есенин встал и поклонился. Она смешалась, ей показалось, что она нарушила семейную сцену, и постаралась сразу же уйти. О других приездах Есенина в Орел говорили двоюродная сестра Зинаиды, уже знакомая нам Зинаида Петровна Викторова, и Мария Павловна Третьякова, обе прожили в доме на Кромской до конца жизни. Сергей Александрович мог приезжать в Орел сразу же после рождения дочки и через несколько месяцев на ее крестины. Крестили Таню в Богоявленской церкви, а крестным отцом был Владимир Чернявский. Приезжали ли Есенин и Чернявский на крестины Танюшки? Сама Татьяна Сергеевна отрицает это только на том основании, что Чернявский ничего не пишет об этом в своих воспоминаниях. Но кто знает, почему он не пишет, в годы воинствующего атеизма не принято было оповещать, да еще печатно, о посещении церквей, об участии в крестинах и т. п. А между тем, это очень важный момент: приезжал в Орел Чернявский на крестины — значит и Есенин был в Богоявленской церкви.

Помнили старые жительницы Орла и приезд в Орел Есенина вместе с Андреем Белым, очень тогда популярным поэтом. Об этом говорили уверенно и с каким-то благоговением. Вот только когда это было, они не помнили. В 1967 году в Орел приезжал писатель Сергей Антонов. Мне с ним встретиться не пришлось, позже он писал мне в письме от 2 декабря 1967 года: «Когда я беседовал с Марией Павловной Третьяковой и Зинаидой Петровной Викторовой, то выяснилось, что будто бы с Есениным приезжал Андрей Белый». Этим «будто бы» Антонов выражает сомнение, как, впрочем, и некоторые другие исследователи. Дело в том, что все они имеют в виду приезд Белого с Есениным и Зинаидой в августе 1917 года. А он, конечно же, приезжал позже, когда семья поэта, Зинаида с дочкой, жила в Орле.

В журнале «Огонек» № 10 за 1976 год С. Антонов опубликовал большую статью «Живой Сергей Есенин», в которой одна глава посвящена Орлу, называется она «Тот ли это дом?». Нет, Антонов не сомневался, что именно в этом доме бывал Есенин, и в вопрос вложил не сомнение, а удивление, радость знакомства с новым есенинским местом. Он описывает встречу с Третьяковой и Викторовой, рассказывает о том, как они ходили по дому, саду, вспоминали Зинаиду Николаевну.

После рождения Тани Зинаида осталась у родителей, а уже с первого августа, когда девочке едва минуло два месяца, вынуждена была работать. С легкой руки Ан. Мариенгофа некоторые исследователи пишут, что Зинаида Николаевна занималась канцелярской работой. Это не так. Да, она была прекрасной машинисткой со знанием иностранных языков, но работала ею недолго. Ее всегда тянуло к искусству, истоки артистической карьеры (в 20—30-е годы она стала известной актрисой, которую приняла не только театральная Москва, но и театральная Европа) следует искать в Орле, в семье, в эмоциональной натуре.

Первая работа в Орле — инспектор, заведующая театрально-кинематографической секцией окрвоенкомата (располагался на Борисоглебской улице, ныне С. Щедрина), заведовала клубом Красной Армии (размещался в здании на месте сквера Маяковского). С июня 1919 года Зинаида Николаевна заведующая подотделом искусств губернского отдела народного образования (по сути дела, она руководила искусством в губернии), была тесно связана с другими подотделами и организациями, имеющими отношение к культуре, искусству. Губернский отдел народного образования, губполитпросвет, историко-художественный музей (открыт 1 мая 1919 года) размещались в одном здании по улице Борисоглебской, 34. Это красивое двухэтажное здание с двумя львами у входа хорошо знали орловцы, в нем жил почетный гражданин города Орла великий князь Михаил Романов, когда командовал 17-м Черниговским гусарским полком (в 1909—1911 годах), губернский предводитель дворянства князь Б. И. Куракин. В 1919-м в этом доме кипела работа, приходила масса народу, в первую очередь, конечно, в музей. Зинаида Николаевна была близко знакома с заведующим музеем Петром Сергеевичем Ткачевским, художником, знатоком искусства, членами комиссии по музеям и охране памятников. Знала она и орловского поэта Евгения Сокола, активного сотрудника газет, секретаря орловских «Известий». В 1919 году в Орле вышли три сборника стихотворений Е. Сокола — «Поэма о революции», «Русь», «Красные набаты», которые Зинаида не могла не знать. Можно предположить с большой долей вероятности, что именно она познакомила Евгения Сокола и Сергея Есенина и, скорее всего, в Орле. Они дружили, знали и ценили творчество друг друга. Одну из декабрьских ночей 1925 года, перед последним отъездом Есенина в Ленинград, они провели вместе. Сокол рассказал об этой последней встрече с Есениным в своих вое поминаниях «Одна ночь». Они опубликованы, но в публикации не оказалось строчки, которая есть в черновике: «Говорил он о первой жене (Райх). Спрашивал о том, как она жила в Орле (1918—1919 гг.)».

Жизнь Есенина в Москве была нелегкой, бездомной, а в Орле его всегда ждали жена с дочкой, приветливые старики, теплый дом и более-менее сытый стол. Да и езды-то всего одна ночь. Зинаида Николаевна работала на ответственной должности. Есенина печатали и знали. Трудно представить, чтобы Зинаида Николаевна, занимаясь культурой, просветительством среди населения, солдат, не воспользовалась случаем организовать встречи с поэтом Сергеем Есениным или его другом Андреем Белым.

Андрей Белый был дружен и с Есениным, и с Зинаидой. 22 ноября 1918 года Зинаида писала из Орла: «Дорогой Борис Николаевич! Посылаю Вам коврижку хлеба. Если увидите Сережу скоро, поделитесь с ним. Зина». Видимо, «коврижка» послана с оказией и совершенно очевидно — после недавней встречи с Белым, скорее всего в Орле. А у Есенина не было постоянного жилья, поэтому — «если увидите». В 1920 году, когда у Есениных родился сын Костя, Андрей Белый стал его крестным отцом.

Так сколько раз Есенин бывал в Орле? Один? Два? Пять? Трудно определенно сказать, но, несомненно, одно: поэт бывал в Орле и не один раз. Несомненно, и то, что Есенин знал Орел как родину Тургенева и Андреева, которых он очень любил, что он проходил по Кромской, Карачевской, Пушкарным, видел золотые купола Михаила Архангела и Богоявления, был в Дворянском гнезде. Среди орловцев до сих пор живут рассказы часто похожие на легенды, о красавице Зиночке Райх, о приезде в Орел Сергея Есенина. Нина Владимировна Белоруссова внучатая племянница директора Орловской мужской гимназии всю жизнь помнила о том, как девочкой она повстречалась с Есениным на берегу Орлика напротив Дворянского гнезда Ее сестра Е. Афоничева, по воспоминаниям Нины Владимировны, написала стихотворение «Встреча с Есениным».

Я помню детство. Вечер над Окой.

За облаком и чудным, и крылатым.

Гигантским всадником на вздыбленном коне

«А ну-ка марш домой!» — и волшебство пропало!

«Пожалуйста, ну папочка, постой!

И ласково ворчал: "Ах, нет от вас покоя".

А я по-детски горячилась, так,

Я стихла, приумолкла, замолчала.

Вдоль берега размашисто он шел,

Подобно мне, следил за облаками.

Я так опешила и ну отца корить:

Что это облако на всадника похоже».

Мне не забыть тот миг: в полях закат пылал,

«Смотри, дитя, смотри! Ведь это он! Есенин!»

В «Автобиографии» 1924 года Есенин написал: «1917 году произошла моя первая женитьба на 3. Н. Райх. 1918 году я с ней расстался, а после этого началась моя скитальческая жизнь, как и всех россиян за период 1918—1921 гг.» Для характеристики времени лучше не скажешь, для Есенина же «скитальческая жизнь» означала отсутствие жилья, а часто и ночлега, а то и полуголодное существование. У него никогда не было своей комнаты, многие из его современников могли сказать: «Есенин в это время жил у меня». Часто он не знал, где проведет ночь, оставался там, где оказывался вечером, благо, его многие любили. После открытия книжной лавки и кафе имажинистов «Стойло Пегаса» ночи проводил здесь, да и вся работа, в основном, была ночной — дежурства, дискуссии, выступления с чтением стихов. С Зинаидой в 1918 году они разъехались по разным городам, но семья сохранялась. Он рвался к Зинаиде всем сердцем! «Зина! я послал тебе вчера 2000 рублей. Как получишь, приезжай в Москву» (18 июня 1919 года). И она приезжала и одна, и с дочкой. Не так часто, все-таки она была на постоянной работе в Орле. Приезжала к мужу на его временные квартиры, к чужим людям. Можно представить, как неуютно чувствовала себя молодая женщина с маленьким ребенком на руках в комнате, где Сергей жил с Мариенгофом. Но для них и такие встречи были счастьем. «Милой Зинон от Сергуньки. Май 19.1919. В кафе поэт», — написал Есенин на книге стихов «Преображение».

О приезде Зинаиды в Москву свидетельствует литератор Георгий Устинов: «Первая жена Есенина жила с его ребенком в Орле, когда он жил у меня. Он с ней изредка переписывался, причем значительное место в письмах уделялось литературным темам. Весною этого же года (т. е. 1919-го. — А. Г.) к нам приехала жена Есенина».

Анатолий Борисович Мариенгоф, с которым Есенин жил в Богословском переулке, делил стол, в холода и одеяло, красивый, талантливый, элегантный и. циничный Мариенгоф, не любивший Зинаиду, все сделавший для того, чтобы развести их с Сергеем (его ненависть к Зинаиде так велика и непонятна, что иногда закрадывается подозрение: да уж не влюблен ли Анатолий Борисович в красавицу Зинаиду Николаевну, разумеется, безответно?), в «Романе без вранья» писал: «В самую суету со спуском «утлого суденышка» нагрянули к нам на Богословский гости. Из Орла приехала жена Есенина — Зинаида Николаевна Райх. Привезла с собой дочку — надо же было показать отцу. Танюшке тогда года еще не минуло. Зинаида Николаевна, Танюшка, няня ее, Молабух и нас двое — шесть душ в четырех стенах! А вдобавок — Танюшка, как в старых писали книжках, «живая была живулечка, не сходила с живого стулечка» — с няниных колен к Зинаиде Николаевне, от нее к Молабуху, от того ко мне. Только отцовского «живого стулечка» ни в какую она не признавала. И на хитрость пускались, и на лесть, и на подкуп, и на строгость — все попусту. Есенин не на шутку сердился и не в шутку же считал все это «кознями Райх». А у Зинаиды Николаевны и без того стояла в горле горошиной слеза от обиды на Таньку, не восчувствовавшую отца».

Т. С. Есенина пишет, что она «до года жила с обоими родителями». Следует уточнить: Зинаида Николаевна уехала с дочкой в Москву осенью 1919 года. С 15 ноября 1919 года она работала в Москве во внешкольном отделе Наркомпроса консультантом по искусству в подотделе народных домов и клубов. В личной карточке сотрудника Наркомпроса записано: «Причина увольнения с последней должности — эвакуация Орла». Орел был занят деникинскими войсками 13 октября.

У Есениных и в это время была семья. Время было архитрудное, но Зинаида решила родить второго ребенка. Зинаида Петровна Викторова рассказывала мне, как она стала свидетельницей семейной сцены. Обе Зинаиды были очень близки между собой (мать Зинаиды Николаевны и отец Зинаиды Петровны — родные брат и сестра), в Москве они часто встречались. Зинаида Петровна была моложе, очень добрая, бесконечно любящая свою незаурядную сестру. Она одно время работала учительницей, но была она так мала ростом, что ей уже в молодости была назначена пенсия.

Однажды, рассказывала Зинаида Петровна, пришла она к Есениным, а они ссорятся. Зинаида, как всегда, когда волновалась, ходила по комнате. А Сергей вдруг обратился к Зинаиде Петровне со словами: «Вот Зина хочет родить ребенка, у нас же есть Танечка, зачем нам сейчас другой ребенок, скажи ей ты, если она меня не слушает». А умница Зинаида Николаевна воскликнула: «Сережа! К кому ты обращаешься, ведь она еще почти ребенок». Зинаида Петровна была по возрасту не совсем ребенок, но в ней было что-то детское, она никогда не имела собственной семьи, детей, а «детскость» сохранила до самой старости.

20 марта 1920 года Зинаида родила сына. Хотела ли она этим сохранить семью, Сергея, трудно сказать. Родила она в Доме матери и ребенка, где долго находилась с сыном. Есенин приходил в Дом матери и ребенка, это он дал сыну имя — Константин, о непризнании сына своим не было и речи. Но из Дома матери и ребенка Зинаида к Сергею не вернулась. Да и куда было возвращаться? Весь двадцатый год Есенин был на колесах. В июле 1920 года из Ростова проездом на Кавказ он пишет своему издателю Сахарову в Москву: «. еще к тебе особливая просьба. Ежели на горизонте появится моя жена Зинаида Николаевна, то устрой ей как-нибудь через себя или Кожебаткина тыс. 30 или 40. Она, вероятно, очень нуждается, а я не знаю ее адреса. С Кавказа она, кажется, уже уехала, и встретить я ее уже не смогу».

Итак, у Есениных была семья в 1917, 1918, 1919, 1920 годах. Были долгие разлуки, ссоры, непонимание, но и была любовь, радость встреч, дети. Была семья.

«Любил ли он кого? — писал Г. Устинов. — Я думаю, любил только первую жену». Даже Анатолий Мариенгоф признавал: «Кого же любил Есенин? Больше всех он ненавидел 3. Н. Райх. Вот ее, эту женщину. которую он ненавидел больше всех в жизни, ее — единственную — он и любил».

Встречи Есениных все чаще оканчивались выяснением отношений.

Вы все, конечно, помните,

Приблизившись к стене,

Взволнованно ходили вы по комнате

В лицо бросали мне.

Нам пора расстаться,

Что вас измучила

Моя шальная жизнь.

Семья рушилась. Есенина держали, не пускали к Зинаиде друзья и недруги, стихи и издательства, обрушившаяся слава и. пьяные скандалы. Рассказывают, однажды Есенин не впустил приехавшую к нему из Орла Зинаиду с дочкой на руках, выставил их в темноту, в непогодь.

Было и прозрение. Однажды Сергей бросил Зинаиде оскорбительное, нецензурное слово, а она, в пылу гнева, вернула это слово ему. Схватившись за голову, он простонал: «Зиночка, моя тургеневская девушка! Что же я с тобой сделал!».

Зинаида не была капризной, она умела понимать и прощать Сергея. В начале их жизни в Петрограде была большая ссора, была ревность к Зинаиде. Она, забыв о своей обиде, сумела убедить его, что он ошибся. Вскоре они помирились. Зинаида вспоминала о ссоре: «Какие же мы были дураки!».

Но теперь обиды наслаивались одна на другую. Нельзя сбрасывать со счетов влияние, которое оказывали на Есенина некоторые его «друзья», в первую очередь Мариенгоф. Вадим Шершеневич писал: «Райх была при Есенине забитая, бесцветная и злая». Наверное, был в ее жизни такой момент, когда кто-то увидел ее такой.

Красавица, умница, очень гордая, занимающая ответственные посты в Совнаркоме (одно время она ездила по Москве на паре гнедых!), близко знакомая с Луначарским, Крупской, Мейерхольдом, Маяковским, Белым, мать двоих детей, член партии, наконец, — она не могла жить той жизнью, которая складывалась у нее с Есениным. Она не могла ходить за ним в числе поклонниц по улицам и кафе, дружить с Мариенгофом и Кусиковым, которых она ненавидела. Она не могла быть униженной, не могла.

А он — он был тем, кем был: он был поэтом. Поэт имеет свои права. Есенин не мог жить размеренным бытом. Про обоих можно было сказать: они и любили, и ненавидели друг друга. Бесспорно, от Есенина ушла Зинаида. Ушла, несмотря на то, что любила, а, может быть, потому, что любила. Обратимся еще раз к Г. Устинову: «Любил ли он кого? Я думаю, любил только первую жену. Он очень хорошо говорил о Дункан, о некоторых других, но у него не было постоянной любви, кроме той, которая при этом была мучительной, потому что он не мог сойтись снова, и от него ушли» (странная сложность этой цитаты объясняется тем, что Устинов избегает имени Райх).

После рождения сына Зинаида некоторое время жила в Доме матери и ребенка, работала в Наркомпросе, но весной 1921 года уехала в Орел уже с двумя детьми и сразу же начала работать — преподавала на театральных курсах историю театра и костюма. Было заявление Сергея Александровича в народный суд города Орла: «Прошу не отказать в Вашем распоряжении об оформлении моего развода с моей женой Зинаидой Николаевной Есениной-Райх. Наших детей — Татьяну трех лет и сына Константина одного года оставляю для воспитания у моей бывшей жены Зинаиды Николаевны Райх, беря на себя материальное обеспечение их, в чем и подписываюсь. 19.02.1921 Сергей Есенин».

Но суд не состоялся, видимо, были какие-то трудности (Зинаида Николаевна ездила с больным Костей на юг). Об их примирении в это время никто из близких не говорит.

5 октября 1921 года по заявлению Зинаиды Николаевны, которое не найдено, их развел орловский суд.

«Нарсуд 4 участка Орловского судебного округа в открытом судебном заседании в составе постоянного нарсудьи С. Я. Либединского рассмотрел бракоразводное дело по ходатайству Зинаиды Николаевны Есениной о расторжении брака с мужем Сергеем Александровичем Есениным и, принимая во внимание заявление просительницы — ходатайство представленным документам, заочно определил: брак гражданки Зинаиды Николаевны Райх с гражданином Сергеем Александровичем Есениным, совершенный причтом Кирико-Улитовской церкви Вологодского уезда 4 августа 1917 года, расторгнуть. Зинаиде Николаевне Есениной впредь носить фамилию Райх. Малолетних детей Татьяну трех лет и сына Константина одного года оставить на попечении матери. Предоставить право Есениной обратиться в соответствующий нарсуд с ходатайством о взыскании с Есенина расходов на содержание детей, оставив в настоящем заседании ее без рассмотрения. Копию сего сообщить ответчику Есенину и по вступлении в законную силу — ОЗАГС Вологодского уезда».

Став «свободной», Зинаида, оставив детей на попечение бабушки и дедушки в Орле, снова приехала в Москву и сделала решительный шаг: стала студенткой Государственных высших режиссерских мастерских (вскоре преобразованных в государственные экспериментальные театральные мастерские), которыми руководил выдающийся актер и режиссер Всеволод Эмильевич Мейерхольд.

«Вскоре в запутанных кривых переулках между Тверской и Б. Никитской можно было встретить тесно прижавшихся друг к другу и накрытых одной шинелью мужчину и женщину. Он знаменит, немолод, утомлен и болен. Она пережила тяжелую драму разрыва с мужем и вела полунищее существование с двумя маленькими детьми», — писал А. Гладков.

В 1922 году Зинаида Николаевна стала женой Мейерхольда. Сначала дети, а затем и родители переехали из Орла в Москву, в большую квартиру Мейерхольда на Новинском бульваре. «Летом 1922 года два совершенно незнакомых мне человека — мать и отчим — приехали в Орел и увезли меня и брата от деда и бабки. » — писала Татьяна Сергеевна.

А Есенин встретил Айседору Дункан. В мае 1922 года она стала его официальной женой. Перед отъездом Есенина и Дункан за границу встретились четверо в доме Дункан на Пречистенке — Сергей Александрович с Айседорой и Всеволод Эмильевич с Зинаидой. «Я короткий рассказ матери об этой встрече, но предназначался он не мне, а моей гувернантке. Мы пили чай втроем, речь шла о том о сем, мне стало интересно лишь тогда, когда я услышала имя Дункан — как раз только что прочла ее воспоминания, переведенные на русский в резко сокращенном виде (мать об этом не знала, она запретила мне читать эту книгу). Прослушала, где именно состоялась встреча, и почему-то всю жизнь думала, что произошла она за границей в номере гостиницы. Только взяв в руки план воспоминаний, поняла, что Мейер (так звали дети Мейерхольда — А.Г.) и мать ходили в особняк, предоставленный в Москве властями знаменитой танцовщице.

После общей беседы мои родители заявили, что им необходимо поговорить наедине о своих детях. Им предоставили такую возможность. Мать с улыбкой говорила, что Айседора очень нервничала, подходила к двери и спрашивала на ломаном русском языке «Сережа, ты скоро?» — вспоминала Татьяна Сергеевна много лет спустя.